И я там был - Этуш Владимир Абрамович

И конечно, в должности заведующего кафедрой Шлезингер обрел ту «антееву землю», о которой любил говорить Вахтангов. Он нашел себя, — нашел место, достойное его неординарной личности. Честно говоря, его больше интересовала не рутинная часть этой должности, не сами заседания с разноголосицей педагогов, не распределение студенческих работ, назначение педагогов и прочее — это его не интересовало, а утомляло и откровенно раздражало. Его интерес был устремлен к процессу творчества. Шлезингер был человеком хорошо образованным, воспитанным и исключительно музыкальным. И славу он обрел (говорю без преувеличения), ставя музыкальные спектакли. Он отлично владел пластической и музыкальной стороной профессии. Делал он это легко, элегантно, блестяще, всегда увлекая студента показом. Поэтому не случайно он стал кумиром, любимцем всего училища. И не только училища. Владимир Георгиевич перенес на сцену театра «Мещанина во дворянстве» со мной в главной роли, который он поставил в училище. До сих пор не сходит со сцены французская комедия «Будьте здоровы» Шено, поставленная в 80-е годы.

Я занимаюсь педагогикой с 1944 года и никогда этого не бросал. И только после того как согласился на художественное руководство курсом, понял, насколько эта работа, если относится к ней серьезно, засасывает, не дает возможности полноценно заниматься чем-то другим. За четыре года руководства мои работы в театре сократились до минимума. На кино тоже времени не хватало. И хотя Захава все время просил меня набрать следующий курс, я отказывался. После того как мое имя как-то прозвучало в кино — особенно после «Кавказской пленницы», я стал достаточно известным актером — у меня появилось очень много дел: и концерты, и съемки, и работа на телевидении. Я работал так, как Хрущёв в свое время призывал выращивать кукурузу — квадратно-гнездовым способом. Постоянно комбинировал временные затраты на все свои творческие нагрузки, то больший акцент делал на училище, то на театре.

В это время Захава стал поговаривать о том, что он не хочет заниматься ректорством, а желает уступить место кому-нибудь другому. Начались поиски ректора, которые после мучительных проб и ошибок закончились предложением мне занять этот пост. Раз предложили, второй — я отказывался, мне тогда это совершенно не нужно было. Однако, пользуясь своими связями, я принял участие в поисках кандидатуры на должность ректора. И мы нашли такого человека — критика Ю. С. Рыбакова, возглавлявшего в свое время журнал «Театр». Уже прошли через все инстанции, которые надо было проходить в обязательном порядке — ЦК, МК, райком партии, министерство республиканское, и когда уже все было, как говорится, «на мази», Рыбаков отказался. Тогда мне в третий раз предлагают стать ректором. И я им стал.

И с чем же я столкнулся в первую очередь? С ремонтом! Здание училища было построено в 1932 году и с тех пор капитально не ремонтировалось. Все коммуникации, как и полагается, в плачевном состоянии. А тут еще подходит ко мне человек, работавший у нас столяром, и говорит:

— Владимир Абрамович, не разрешайте студентам открывать окна.

Я говорю:

— Почему?

— Потому что они могут вывалиться наружу.

В таком плачевном состоянии оказались рамы. И я сразу понял, в чем состоит главное направление работы ректора на данном этапе, — благоустройство здания. У нас был еще один дом, который нам долго ремонтировали. И когда я поинтересовался, что и как, мне сообщили, что этот дом отдан Министерству иностранных дел.

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Вместо этого нам дали другой дом, бывшую шаляпинскую студию, так называемый «шале». Этому дому около двухсот лет, и когда-то он принадлежал князю Щербатову. Там у нас режиссерский филиал, огромный гимнастический зал и сценическая площадка, сделанная по моему заказу. Открытый способ. Галерея. Там можно играть спектакли и заниматься движенческими дисциплинами.

В старом здании мы сделали перепланировку. В Гринер-зале, который ранее был гимнастическим, у нас проходят экзамены, заседания. Осуществлены перестройки и других помещений. Благоустроить такой большой дом, как наше училище, на сегодня проблемное занятие. И трудоемко, и затраты требуются немалые.

И я продолжаю сейчас этим заниматься. На восемьдесят процентов мое время занято организационными делами. Последнее время много финансовых проблем. Но все в итоге решаемо. Мы создали фонд, приобрели спонсоров и сейчас частично перешли на коммерческую деятельность. Как и раньше, существуют статьи бюджетных средств, по которым расписывается все: расходы на тряпки, на канцелярские принадлежности, на вывоз мусора. Но если раньше давали деньги, то теперь только расписание. Бюджетных денег хватает только на зарплату и на стипендии студентам. Остальное мы должны зарабатывать. Ставки такие, что педагога невозможно удержать. Следовательно, во имя сохранения педагогического потенциала мы обязательно должны из чего-то педагогам выплачивать. И пока выручает вот этот самый шале — аренда, ресторан, который тоже дает определенную сумму. Кроме того, мы зарабатываем, набирая платных студентов. Иначе училищу сегодня не выжить.

Помимо строительства, в прямом смысле слова, и решения финансовых проблем, мне пришлось вплотную подумать об обновлении педагогического состава. Постепенно к руководству курсами я привлек более молодых педагогов, бывших выпускников училища. В частности руководителями курсов стали В. Иванов, В. Поглазов, М. Пантелеева, Ю. Авшаров, Ю. Шлыков. И это сразу дало ощутимый результат. Свежие силы оживили педагогику. Эти люди энергично взялись за дело и придали большую динамику учебному процессу. Интенсивнее заработали стажеры и ассистенты по мастерству актера. Психологически я вернулся в те времена, когда меня впервые назначили руководителем курса. Я понял, что сейчас мой авторитет стал больше, но и ответственность увеличилась.

В результате нас стали приглашать на ежегодные Подиумы — конкурсы театральных школ, как внутри страны, так и за рубеж. Так наши студенты побывали в Румынии, Испании, Чехии, а несколько лет назад наше училище получило приглашение участвовать в международном конкурсе театральных школ, который должен был состояться в Венесуэле. Южная Америка — это новая на нашем театральном пути часть света, которая в целях популяризации латиноамериканской культуры и решила устроить этот конкурс.

Мы серьезно готовились к этому ответственному мероприятию. Выбрали две учебных работы — «Кровавую свадьбу» Гарсиа Лорки и «Юбилей» А. П. Чехова. Исполнителями ролей в этих спектаклях были студенты выпускного курса Алексей Завьялов, Ольга Тумайкина, Алексей Кравченко, Наталья Коренная и Никита Татаренков.

Поездка на конкурс осуществлялась по линии АСИТЕЖ, организации, которая поддерживает институт театра во всем мире. Летели мы в Каракас, столицу Венесуэлы, очень долго. Деньги на крайне дорогую дорогу были собраны из социальных средств. В целях экономии нам пришлось значительно урезать исполнительский состав и в том и другом спектакле. Сами произведения тоже были предельно сокращены. Лорка был представлен тремя исполнителями, Чехов — четырьмя. Конечно, Лорка и его драма, пронизанная трагической поэзией, для нас загадка. И взяв с собой «Кровавую свадьбу», мы шли на определенный творческий риск. У «Юбилея» была задача: показать, как мы, русские, считаем, надо ставить водевили Чехова. Латиноамериканские зрители эту разницу почувствовали. Перед показом «Кровавой свадьбы» я вышел к публике и попытался объяснить, как мы понимаем Лорку. И придумал для этого образное сравнение. В древнем русском городе Владимире, сказал я, есть церковь, построенная в XII веке, на которой среди прочих орнаментальных украшений можно увидеть львов. Но это не львы. Изображенные нашими зодчими животные больше похожи на собак. А происхождение этой непохожести я себе представляю так. Русский строитель хотел изобразить львов, но как они выглядят, не знал, поскольку львы на Руси никогда не водились. И тогда он поинтересовался у заморского мастера, что это за зверь — лев? Заморский мастер объяснил, как мог, и для наглядности сравнил льва с собакой, наделив ее большой гривой и мощными лапами. И русский зодчий изобразил таких собак.