Джеймс Голдмен - Лев зимой

ГЕНРИ. Все объединились и сразу.

ЭЛИНОР. И Филипп тоже. Он будет с нами.

ГЕНРИ. Да, да, он может.

ЭЛИНОР. Ну так как же с твоей поездкой в Рим?

ГЕНРИ. И ты действительно готова сделать все это?

ЭЛИНОР. О, ты у меня в руках. Я держу, все еще держу тебя.

ГЕНРИ. Следует ли мне взять тысячу рыцарей в Рим, или это будеи слишком помпезно?

ЭЛИНОР. Но блефуй, Генри, хотя я и люблю это.

ГЕНРИ. Бедняжка. Ну, как мне сказать тебе? Ты просто ошиблась в расчетах.

ЭЛИНОР. Да что ты? В чем же именно?

ГЕНРИ. Ты должна была лгать мне. Ты должна была обещать мне быть хорошей женой, пока я не вернусь. Я бы отпустил их всех троих. Вот тогда они могли бы драться со мной.

ЭЛИНОР. Но ты не можешь держать своих сыновей здесь под ключом?

ГЕНРИ. Почему же это я не могу, черт побери!

ЭЛИНОР. Ты не осмелишься.

ГЕНРИ. Почему? Что меня остановит? Пусть немного посидят здесь, в Шиноне.

ЭЛИНОР. Я запрещаю это.

ГЕНРИ. Она запрещает!. (Намеревается уйти).

ЭЛИНОР (ему вслед). Так спал со мною твой отец или нет?

ГЕНРИ. Несомненно, ты скажешь, что спал.

ЭЛИНОР. Это расстроит тебя?

ГЕНРИ. Ну так как же с этой тысячей войска? Пусть будет помпезно, черт с ним.

ЭЛИНОР. Генри, не оставляй меня. Я на самом деле — я все сделаю ради того, чтобы удержать тебя.

ГЕНРИ. Я знаю, что ты думаешь, что это серьезно.

ЭЛИНОР. Проси что хочешь.

ГЕНРИ. Элинор, это все прошло. Давно.

ЭЛИНОР. Испытай меня. Скажи, что я должна сделать?

ГЕНРИ. Ничего.

ЭЛИНОР. Может быть, рассказать, как я прелюбодействовала с твоим отцом?

ГЕНРИ. А ведь есть одно пожелание — отправляйся на тот свет.

ЭЛИНОР. Сначала ты, старик. Я лишь надеюсь, что смогу это увидеть. Ты ведь так боишься конца, так боишься умереть.

ГЕНРИ. Бедная Элинор! Если бы она солгала.

ЭЛИНОР. Она так и сделала. Она сказала, что никогда не любила твоего отца.

ГЕНРИ (бледный). Я всегда могу рассчитывать на тебя.

ЭЛИНОР. Я ни разу не коснулась тебя, не говоря себе: «Джеффри, Джеффри».

ГЕНРИ. Когда ты мне сделаешь больно, я заплачу.

ЭЛИНОР. Я украсила тебя таким количеством рогов, что даже Людовик мог бы тебе позавидовать.

ГЕНРИ. Ждешь, что это меня взволнует?

ЭЛИНОР. Я убью тебя, если ты уйдешь от меня.

ГЕНРИ. Попробуй.

ЭЛИНОР. Как я любила тело твоего отца. Он был красавец!

ГЕНРИ. Этого никогда не было.

ЭЛИНОР. Я могу и сейчас увидеть его тело. Хочешь, я опишу его тебе?

ГЕНРИ. Элинор, я надеясь, что ты. умрешь!

ЭЛИНОР (касаясь его руки). У него были грубые руки, вот здесь были шрамы.

ГЕНРИ. Перестань!

ЭЛИНОР. Я могу чувствовать его руки. Я помню их.

ГЕНРИ. А, а, ах!

ЭЛИНОР. Что такое? Тебе больно?

ГЕНРИ. О, боже милостивый меня тошнит. (Выбегает.)

ЭЛИНОР (кричит ему вслед). Да, мы грешили с ним. А ты был в соседней комнате.

ГЕНРИ убегает. Длинная пауза.

Ну, что ж, в какой семье не бывает своих взлетов и падений. (Протягивает руки к жаровне). Холодно. Ничего не чувствую. (Двигается ближе к огню). Совсем не чувствую ничего. (Обхватывает себя руками). У нас назад нет пути, как ты думаешь, Генри?

Свет медленно гаснет до полного затемнения.

Комнаты ЭЛИС. Раннее утро следующего дня. Мы видим ЭЛИС в ночном пеньюаре (в том, что мы видели в прошлый раз), крепко спящую в кресле. ГЕНРИ в большом и радостном возбуждении быстро входит, смотрит на спящую ЭЛИС, улыбается, подходит к окну и отбрасывает занавески.

ГЕНРИ. Вставай, просыпайся, уже утро.

ЭЛИС (испуганно вскакивает). Генри?!

ГЕНРИ. Если король уже поднял свою задницу, никто не должен спать.

ЭЛИС. Что случилось?

ГЕНРИ. Нужно собираться и ехать.

ЭЛИС. Началась война? Что происходит?

ГЕНРИ подхватывает ее, обнимает.

ГЕНРИ. Поздравляю со счастливым Рождеством!

ЭЛИС. Генри, что случилось?

ГЕНРИ. На этот раз совсем ничего. Не веришь?

ЭЛИС. Где ты был всю ночь?

ГЕНРИ. Ты знаешь, что такое королевский поезд? Это свита, придворные. Там рыцари, солдаты, повара, писцы, фургоны, коляски, носилки, телеги с бельем, драгоценностями, цыплятами, бочками с вином и специями. Я всю ночь готовил такой поезд.

ЭЛИС. Для чего?

ГЕНРИ. Мы едем в Рим, повидаться с Папой.

ЭЛИС. Он снова отлучил тебя от церкви?

ГЕНРИ. Он должен освободить меня. Я развожусь с Элинор. Страна содрогнется, узнав, что наш брак с тобой не был освящен церковью.

ЭЛИС. Это было после того, как я ушла вчера?

ГЕНРИ. Мы немного обнимались и целовались.

ЭЛИС. О, прошу тебя, будь серьезным.

ГЕНРИ. Ну, тогда я сказал ей, что мы с тобой поженимся.

ЭЛИС. И нас поженят?

ГЕНРИ. Сам Папа.

ЭЛИС. Это правда?

ГЕНРИ. Мне что, встать на колени?

ЭЛИС. Это не новая шутка?

ГЕНРИ. Свадебный кортеж уже готов. Кони бьют копытами.

ЭЛИС. Она любит тебя, Генри.

ГЕНРИ. Все готово. Можешь убедиться.

ЭЛИС. Она найдет способ остановить нас.

ГЕНРИ. Как? Ее здесь не будет. Как только ветер переменится, мы ее отправим в Солсберский Тауэр. К обеду она уже будет на плаву.

ЭЛИС. Если не она, так Ричард помешает нам.

ГЕНРИ. Предоставь мне волноваться по этому поводу.

ЭЛИС. Ему едва ли понравится, если он меня потеряет!

ГЕНРИ. Он потерял кое-что побольше тебя. Свободу! Я поместил его в тюрьму.

ЭЛИС. Ты что?

ГЕНРИ. Он в подвале вместо с братцами и вином. Королевских детей выдерживают вместе с королевским портвейном. Ты еще не сказала «да». Хочешь услышать официальное предложение? (Становится перед ней на колени, демонстрируя ей свой профиль). Вот самый лучший мой профиль — он есть на всех монетах. Печальная Элис, пойдешь за меня?

ЭЛИС. Не могу в это поверить.

ГЕНРИ. Будь моей королевой.

ЭЛИС. Я никогда не тешила себя такими надеждами. Хочу сказать, что я надеялась, но никогда не думала… Я хочу сказать.

ГЕНРИ. Мы будем любить друг друга, и ты подаришь мне сыновей.

ЭЛИС. Я даже не могу сказать, что я хочу сказать.

ГЕНРИ. Пусть у нас будет пятеро — мы обойдем Элинор на одного. И ты узнаешь, я мог бы назвать первенца Людовиком, если ты пожелаешь. Людовик Первый! Как это звучит для короля Англии?

ЭЛИС. Генри, их никогда нельзя выпускать.

ГЕНРИ. Ты меня не слушаешь? Кого выпускать?

ЭЛИС. Твоих сыновей. Ты заточил их в темницу и должен держать их там вечно.

ГЕНРИ. Ты считаешь?

ЭЛИС. Если они выйдут на свободу после твоей смерти, мое место либо в темнице, либо в монастыре. Я не очень беспокоюсь о себе. Тюрьма так тюрьма. Но, Генри, что будет с ребенком?

ГЕНРИ. Не говори пока о ребенке. Он еще не появился на свет.

ЭЛИС. Но если они окажутся на свободе, они тут же убьют его. Мне придется жить и видеть, как убивают наших детей.

ГЕНРИ. Не ты ставишь ультиматумы, а я.

ЭЛИС. Но не на этот раз. Либо ты заточишь их навечно, либо подыщи себе другую вдову. Мне такое место не по вкусу.

ГЕНРИ. Ты понимаешь, что просишь у меня?

ЭЛИС. Ты не держал в заточении свою королеву?

ГЕНРИ. Но мои мальчики. Как я могу?

ЭЛИС. Ты должен решить.

ГЕНРИ. У тебя нет детей.

ЭЛИС. И никогда не будет.

ГЕНРИ. Но ведь они мои сыновья.

ЭЛИС. Я их ненавижу. Но мне нужно начинать новую ветвь. Если ты хочешь этого, надо платить.

ГЕНРИ. Ты поедешь в Рим, если я повелю. Ты выйдешь за меня, если я повелю. Мальчики будут

свободны, если я повелю. Условия могу ставить только я один. Но трудность заключается в том, понимаешь, загвоздка в том. что ты права. (Устало опускается в кресло). Невероятно, но у меня есть дети, которые могут убить других моих детей. Каждый раз, когда я читал «Медею», я говорил себе: «Нет, это абсурд. Рыба поедает свое потомство, то же делают лисы, но не мы». Однако она это сделала. Думаю, она сошла с ума, а ты? Да, она должна была быть безумной. (Встает).