Джеральд Даррелл - Натуралист на мушке, или групповой портрет с природой

В.Флинт

Прежде всего мне хотелось бы пояснить читателю, как возникло несколько необычное название этой книги.

Если вы заглянете в словарь, то среди многих значений английского глагола «to shoot», включающих такие, как «стрелять», «забивать гол» и «давать побеги», есть еще одно, относящееся к области кинематографии и означающее «снимать картину». Отсюда родилось название моей книги, ставшей хроникой длившихся целый год съемок, предпринятых мной совместно с моей женой Ли для создания 13 получасовых телевизионных фильмов для популярной передачи «Натуралист-любитель».

Не так давно мне предложили составить «Полный справочник натуралиста-любителя». Я сразу же восстал против определения «полный». Претензии на полноту и завершенность при составлении справочника в любой области знаний по меньшей мере неразумны; употребление же такого определения при описании живой природы, где открытия происходят с такой быстротой, что мы едва успеваем их записывать, мягко говоря, и вовсе опасно. Вот почему было решено назвать справочник просто «Натуралист-любитель».

Первоначально он был задуман как небольшой путеводитель по Британским островам; потом кто-то, шутки ради, предложил включить туда всю остальную Европу; затем показалось, что было бы неплохо присовокупить и Америку; дальше — больше: заговорили о крайней необходимости такого справочника по Австралии и Новой Зеландии, Южной Африке, а заодно и всем другим частям света. Тут началась полная неразбериха.

Я прекрасно понимал, что мне одному не справиться с написанием книги и одновременным проведением громадного объема подготовительной работы, и поэтому предложил Ли, чтобы она перестала быть просто моим украшением (роль, с которой она успешно справлялась со дня нашей свадьбы), извлекла на свет божий свой диплом доктора философии и, основательно его проветрив, взяла на себя всю исследовательскую часть, грозившую превысить по глубине и широте охвата саму Британскую энциклопедию. Ли послушно согласилась и, помогая мне в выборе формы будущего сочинения (мы решили разбить его на главы по экосистемам вместо громоздкого и лишенного всякого биологического смысла административно-территориального деления), приступила к титаническому труду по просмотру сотен книг, проверяя и перепроверяя данные (вы даже отдаленно не представляете, насколько деятели науки противоречат один другому), обращаясь за советом к целой армии ученых мужей.

Как только на мой письменный стол хлынул поток информации, я начал постепенно превращать его в то, что Ли довольно непочтительно называет моей «развесистой прозой».

Работа над книгой заняла немногим более двух лет, и то, что вся эпопея не завершилась разводом, говорит о долготерпении и выдержке моей жены. Сразу по выходе из печати книга завоевала успех, и гордые авторы, излучая самодовольство, с полным правом рассчитывали на заслуженный отдых. Но не тут-то было. Видя огромную популярность книги, нам предложили снять по ней многосерийный телевизионный фильм, и мы, не вполне отдавая себе отчет в том, что делаем, согласились. Через полтора года после выхода книги в свет фильм был завершен.

Продюсером нашего сериала была назначена Паула Куигли, или, как мы ее называли, Куиггерс, которую мы хорошо знали и любили еще со времени совместной работы на Маврикии и Мадагаскаре, где проходили съемки многосерийного фильма под названием «Странствующий ковчег». Паула — миниатюрная, изящная женщина с копной темных курчавых волос, курносым, как у пекинеса, носом и эдакими загадочными русалочьими глазами, которые в зависимости от цвета одежды могут становиться то синими, то зелеными. Она является также обладательницей неправдоподобно длинных ресниц, с которыми могут соперничать разве что жирафьи. Завершая портрет Паулы, следует сказать еще об одной ее особенности. Будучи от природы наделена на редкость приятным сопрано, она способна иногда издать такой вопль, что непременно стала бы чемпионкой на городском конкурсе крикунов, и этот ее дар оказался для нас в полном смысле слова бесценным, так как наш куцый бюджет не был рассчитан на «уоки-токи» и мегафон. (Принимая во внимание присутствие Паулы, эти дополнительные средства коммуникации и впрямь оказались бы лишними.) Съемки велись под руководством двух режиссеров: Джонатана Харриса и Аластера Брауна. Аластер командовал семью сериями, остальные шесть находились в ведении Джонатана. Чело Аластера благодаря украсившим его залысинам казалось очень высоким, что придавало нашему режиссеру чопорно-аристократический вид. Загадочно, словно у Белого Рыцаря, поблескивали за стеклами очков светло-голубые глаза, с лица не сходила кривая улыбка. У Аластера была привычка медленно поворачиваться на месте, держа при этом голову слегка набок, что вызывало в памяти образ Повешенного с гадальных карт. Его манера говорить незаконченными фразами сильно затрудняла общение, но, к счастью, с нами была Паула, с готовностью выступавшая в роли переводчика, особенно в тех случаях, когда от перевозбуждения Аластер начинал нести совершеннейшую околесицу. Джонатан разительно отличался от Аластера как внешне, так и внутренне. Он был темноволос, довольно угрюм и красив демонической красотой (несколько в духе мистера Хитклифа). Говорил он хриплым голосом, тщательно выбирая слова; по этой манере вы могли принять его за педанта, пока до вас не доходил скрытый сарказм его слов.

Хорошо это или плохо иметь сразу двух режиссеров — так и осталось невыясненным. Очевидно лишь то, что подобная ситуация пробуждает здоровый дух соперничества, выразившийся в нашем конкретном случае в стремлении перещеголять друг друга придумыванием трюков один головокружительнее другого, и не будь рядом Паулы с ее нежной заботой, мы бы уже давно отошли в лучший мир. Ведь коль скоро режиссер «заклинится» на каком-нибудь эпизоде, он уже не в состоянии переключиться ни на что иное, вследствие чего вы рискуете оказаться в графе неизбежных потерь. Подобное отношение к артистам красноречиво высказал Альфред Хичкок: «Я не утверждаю, что актеры и актрисы

— скот, я только говорю, что с ними следует обращаться как со скотом». Наконец пришел мой черед взять реванш.

То обстоятельство, что ни Паула, ни Джонатан, ни Аластер не были натуралистами, ставило под сомнение благополучный исход всей нашей авантюры. Их знания о природе могли уместиться в наперстке. После некоторого размышления они, пожалуй, смогли бы отличить мышь от жирафа, краба от акулы, лягушку от удава и бабочку от орла, но это далось бы им не без усилий. Как бы там ни было, в процессе съемок, исподволь, у них начал пробуждаться неподдельный интерес к природе. Это вселило в нас надежду на будущий успех нашего сериала, основной задачей которого было помочь любому человеку, независимо от возраста, взглянуть на мир глазами натуралиста-любителя.