Игорь Акимушкин - Невидимые нити природы

У личинок сверчков, мух, мошек и у многих жуков (майского, навозного и жука-оленя) бактерии наполняют слепые выросты кишечника — своего рода «бродильные чаны»: пища в них действительно бродит, как пиво в пивоварне. Бактерии разлагают клетчатку — основное вещество, из которого состоит всякое растение. И то, что в «бродильном чане» после этого остается, всасывает кишечник насекомого.

Но даже и бактериям не без труда, по-видимому, удается расщепить клетчатку: процесс этот очень длительный. Через весь кишечник личинки майского жука пища обычно проходит за три-четыре дня, но, попадая в конце его в «бродильные чаны», задерживается здесь на два месяца. Только за это время бактерии успевают превратить клетчатку в сахар. По-видимому, поэтому — из-за медленного пищеварения — личинка майского жука так долго растет. Пройдут годы, прежде чем она в образе бронзового хруща теплым майским вечером выберется из-под земли.

Как бактерии-кормильцы попадают в кишечники хозяев, ученые установили, наблюдая за развитием зеленой мухи — пренеприятнейшего существа. У нее обнаружена целая система эстафетной передачи бактерий от поколения к поколению.

Личинки зеленой мухи содержат бактерии в шарообразных ответвлениях кишечника. Но перед тем как превратиться в куколку, личинка изгоняет их из обжитых квартир. Часть бактерий попадает в специально приготовленное для них новое помещение (в особый «отсек» слюнной железы) и здесь сохраняется для потомства будущей мухи. Это своего рода семенной фонд.

Излишек бактерий выбрасывается из тела вон.

Бактерии, которым повезло, быстро размножаются в слюнных «отсеках»: железы мухи вырабатывают для их пропитания особый бульон. А когда молодая муха выберется из оболочек куколки, бактерии совершают еще одно переселение поближе к яйцекладу, в особое бактериальное «депо» у его основания. Каждое яичко, отложенное мухой, проходя мимо этих «депо», заражается бактериями, и поэтому личинкам мухи, хотя едят они пищу, перед которой бессильны их собственные пищеварительные соки, не приходится голодать.

Ежегодно в клиниках всего мира хирурги, спасая заболевших аппендицитом, удаляют около 200 тысяч человеческих аппендиксов. Наша подверженность этому заболеванию доказывает, что человек произошел от предков, которые поедали много всякой зелени. Ведь аппендиксы, червеобразные отростки слепых выростов кишечника, которые воспаляются, когда в них попадает что-нибудь труднопереваримое, подобны «бродильным чанам» зеленой мухи и майского жука. В них поселяются бактерии, разлагающие клетчатку. Поэтому все растительноядные животные наделены большими аппендиксами. У людей они сохранились как бесполезный атавизм, который без вреда можно удалить.

Но если вырезать аппендиксы, скажем, у петуха (у птиц их два, а не один, как у нас), он умрет от голода, сколько бы ни съедал зерен и ягод. Лишь мясная пища, которую он сам, без бактерий переваривает, может спасти его от голода.

У хищников — ястребов и орлов — «бродильные чаны» маленькие: они ведь мясом питаются.

А у тетеревов, рябчиков, глухарей, которые едят зимой только древесные почки, сосновую хвою и клюкву, такие же длинные, как и весь остальной кишечник.

Бактерии оказывают еще одну важную услугу — обогащают проглоченную нами пищу белком и витаминами. За каждым обедом мы перевариваем вместе с пищей бесчисленные легионы «доморощенных» кишечных бактерий, которые размножаются, однако, быстрее, чем мы успеваем их съедать.

Численность этих легионов, населяющих наши кишки, точно неизвестна. Но подсчитано, что корова, например, съедает ежедневно 34 грамма бактерий, размножающихся в ее желудке, а это около 3 % ее суточного белкового рациона.

Около полувека назад биолог Гардер сделал любопытное открытие. И до него животноводы замечали странные повадки у некоторых животных — стремление поедать свой помет. Это считалось врожденным пороком. Но оказывается, дело тут не в дурных привычках, а в физиологии. Когда Гардер отучил от скверной привычки подопытных мышей и морских свинок, они все умерли через две-три недели. Он установил, что в помете этих животных содержатся витаминизированные «пилюли» — цекотрофы. Их приготавливают бактерии в слепых кишках морских свинок и мышей. Без цекотрофов, богатых кроме витаминов еще какими-то редкими веществами, животные не могут жить. Но цекотрофы образуются лишь в слепой кишке, а из нее попадают уже сразу в толстые кишки, и организм животного не успевает их усвоить. Лишь когда цекотрофы съедены, содержащиеся в них необходимые для жизни вещества поступают в кровь и ткани животного.

Лес гибнет от пожаров, от ураганов и бурь, губят его паразитические грибки, и насекомые, и травоядные животные, уничтожающие молодые поросли. Однако в недавнее еще время подобные естественные потери составляли лишь четверть от ежегодного прироста леса.

Иная картина в наши дни, когда человек активно включился в число истребителей деревьев. Теперь уже ежегодный прирост не покрывает уничтожения леса за тот же период.

Комиссия ООН по проблемам питания и сельского хозяйства подсчитала, что леса покрывают еще 30 % поверхности суши нашей планеты. Это по 2 гектара на каждого человека на Земле. Однако в приведенную выше оценку покрытой лесами поверхности Земли комиссией включены и кустарниковые заросли или редколесья типа саванны. Если их исключить, то только по 1,25 гектара леса придется на душу населения.

А между тем потребление человечеством дерева возросло и возрастает ежегодно в количестве, намного превышающем ту «долю леса», которая в среднем приходится на каждого обитателя планеты. Например, в США на всякого рода бумагу — книги, газеты, картон и пр. — потребляется ежегодно по 0,75 гектара леса на душу населения. Но бумага — далеко не единственное сырье лесопродукции. Много больше его уходит на отопление, постройки, мебель и т. п. И получается, что не 0,75, а 5,25 гектара леса потребляется ежегодно каждым гражданином США. А это на 4 гектара больше, чем имеет деревьев в своем «потенциальном владении» житель планеты.

Но лес ценен не только хозяйственным использованием древесины. Далеко нет! Лес — это легкие планеты! Мы просто задохнулись бы, не будь на земном шаре лесов, ведь растения, занимаясь фотосинтезом, постоянно выделяют в окружающее пространство кислород и поглощают углекислый газ. Один дуб, например, производит кислорода, которого достаточно для двоих людей. С другой стороны, чтобы изъять из атмосферы углекислый газ, выбрасываемый одним небольшим автомобилем, необходимы 150 дубов. Средних размеров тепловая электростанция потребляет столько кислорода, сколько его производит лесной массив размером, скажем, с Лондон (1,6 тысячи квадратных километров).