Жюль Габриэль Верн - Пять недель на воздушном шаре. Путешествие трех англичан по Африке

16 февраля транспорт «Решительный» бросил якорь у Гринвича. Это был винтовой пароход водоизмещением в восемьсот тонн, с прекрасным ходом, побывавший с Джемсом Россом в его последней полярной экспедиции. Командир «Решительного» Пеннет пользовался репутацией очень милого человека и с особенным интересом относился к путешествию доктора Фергюссона, которого очень ценил с давних пор. Командир Пеннет был скорее ученым, чем солдатом, что, однако, не мешало ему иметь на своем судне четыре пушки, правда, до сих пор не причинившие никому ни малейшего вреда и лишь производившие самый безобидный на свете шум.

Трюм «Решительного» специально приспособили для помещения в нем воздушного шара, и 18 февраля днем он был переправлен туда со всевозможными предосторожностями. Корзина и снасти, якоря и веревки, съестные припасы, ящики для воды, которые предполагалось наполнить по прибытии на Занзибар, — все это было погружено под присмотром самого доктора Фергюссона.

Кроме того, на транспорт погрузили десять бочек серной кислоты и десять бочек железного лома, нужных для добывания из них водорода. Это было больше, чем требовалось, но доктор учитывал возможность потерь. Части аппарата для добываний газа, размещенные в тридцати бочонках, тоже уложили на дно трюма.

Все эти приготовления закончились вечером 18 февраля. Доктору Фергюссону и его другу Кеннеди были предоставлены две комфортабельно обставленные каюты. Шотландец, продолжая клясться, что он ни за что на свете не двинется с места, тем не менее явился на «Решительный», захватив с собой целый арсенал оружия: два охотничьих двуствольных ружья, которые заряжались с казны, и превосходный карабин эдинбургской фабрики Мура и Диксона. С помощью этого замечательного карабина наш охотник мог свободно попасть на расстоянии двух тысяч шагов в глаз серны. Для непредвиденных надобностей шотландец захватил еще с собой два шестизарядных револьвера Кольта; но все его оружие плюс пороховница, патронташ, дробь и пули, взятые в достаточном количестве, не превышали предельного веса, разрешенного ему Фергюссоном.

Трое наших путешественников прибыли 19 февраля, днем, на транспорт «Решительный» и были с большим почетом встречены его командиром и офицерами. При этом у доктора Фергюссона, по обыкновению поглощенного мыслями о своей экспедиции, вид был довольно холодный, Кеннеди же казался взволнованным больше, чем ему хотелось это показать, а Джо цодпрыгивал и смешил всех. Надо сказать, что он очень быстро стал общим любимцем в каюте боцманов, где ему была отведена койка.

Лондонское географическое общество 20 февраля дало доктору Фергюссону и Кеннеди парадный прощальный обед. На нем присутствовал также капитан Пеннет со своими офицерами. Обед был очень оживленный, вино лилось рекой, и заздравные тосты провозглашались в таком количестве, что после них присутствующие смело могли рассчитывать на сто лет жизни. Председательствовал за обедом сэр Френсис М… Хотя и сильно взволнованный, он держал себя с полным достоинством.

К великому смущению Дика Кеннеди, на его долю тоже пришлось немало тостов. Выпив за здоровье «неустрашимого славного сына Англии» Фергюссона, пили также «за его смелого товарища, не менее отважного Кеннеди». Дик сильно покраснел, но это было принято за скромность, и аплодисменты только усилились, а шотландец стал еще краснее.

За десертом пришла телеграмма от королевы: она слала привет двум путешественникам и желала им успеха в их предприятии. Были провозглашены новые тосты в честь ее величества.

В полночь, после трогательных прощальных слов и горячих рукопожатий, присутствующие на обеде разъехались по домам. Лодки «Решительного» дожидались у Вестминстерского моста; в них разместились капитан, офицеры, пассажиры, и быстрое течение Темзы понесло их к Гринвичу. В час ночи все на транспорте уже спали. 21 февраля, в три часа утра, были разведены пары, а в пять поднят якорь. Заработал винт, «Решительный» двинулся к устью Темзы.

Нечего и говорить, что все разговоры на транспорте вращались исключительно вокруг экспедиции доктора Фергюссона. Видеть и слышать доктора было достаточно для того, чтобы почувствовать к нему полнейшее доверие, и скоро ни один человек на «Решительном», кроме шотландца, не сомневался в полнейшем успехе его предприятия.

Во время долгих праздных часов морского путешествия доктор прочел в кают-компании офицерам настоящий курс географии, и молодежь положительно была увлечена открытиями, сделанными в Африке за последние сорок лет. Доктор знакомил офицеров с исследованиями Барта, Бёртона, Спика, Гранта, он описывал им эту таинственную страну, ставшую предметом научных исследований. На севере, рассказывал он, молодой Дюверье занимается изучением Сахары и собирается везти в Париж предводителей туарегов. При содействии французского правительства снаряжаются две экспедиции, которые выйдут с севера, отправятся на восток и встретятся в Тимбукту. На юге неутомимый Ливингстон все подвигается к экватору, а с марта 1862 го да он поднимается вместе с Мэкензи вверх по реке Ровума. Вообще Фергюссон был убежден, что в девятнадцатом веке тайна Африки, в которую люди не могли проникнуть. целых шесть тысяч лет, будет, наконец, раскрыта.

Офицеры особенно заинтересовались путешествием, когда Фергюссон подробно познакомил их со своими приготовлениями. Им захотелось даже проверить его вычисления. По этому поводу между молодежью возникли споры, в которых доктор охотно принимал участие.

Больше всего удивляло офицеров то сравнительно небольшое количество припасов, которое доктор решил взять с собой. Однажды один из них заговорил об этом с доктором Фергюссоном.

— Это вас удивляет? — спросил доктор.

— Конечно.

— А сколько, вы считаете, может продлиться мое путешествие? Пожалуй, вы думаете — целые месяцы? Глубоко ошибаетесь. Если бы путешествие затянулось, мы погибли бы, не достигнув цели. Да будет вам известно, что от Занзибара до берега Сенегала не больше трех с половиной тысяч миль, ну, предположим даже, — все четыре тысячи. И вот, делая по двести сорок миль в двенадцать часов — это, заметьте, меньше скорости наших поездов, — нам будет достаточно и одной недели, чтобы пролететь всю Африку, ведь мы будем двигаться безостановочно, днем и ночью.

— Но в таком случае вы ничего не увидите, не сделаете никаких географических съемок, вообще совсем не обследуете страны, — возразил офицер.

— Вам надо иметь в виду, — ответил доктор, — что раз я хозяин моего воздушного шара и по своему желанию поднимаюсь и снижаюсь, то я могу сделать остановку, где мне заблагорассудится, особенно когда мне будут угрожать слишком сильные воздушные течения.