Владислав Корякин - Русанов

Он был первым, кто описал такие особенности оледенения, которые должны отражаться на картах. К сожалению, при издании первых послевоенных карт его наблюдения не были учтены достойным образом, отчего отображение местности во внутренних частях Новой Земли на иных картах было выполнено порой самым фантастическим образом, но сам Русанов в этом не виноват — продолжатели не всегда были на уровне основоположника, хотя располагали более новыми данными. Скорее, это лишь доказывает его способность к решению самых сложных проблем, в которых путались специалисты и позднее, но это была уже их беда… Действительно, старыми маршрутными методами удалось положить на карту не более десятой части территории архипелага, среди которых съемки Русанова заняли достойное место. При этом качество русановских съемок оказалось настолько высоким, что его карты можно использовать для сравнения с современными и тем самым оценивать происходящие изменения природной среды.

Вклад Русанова в изучение географии Новой Земли велик уже просто потому, что он единственный в ряду ново-земельских первопроходцев, кто охватил своими наблюдениями архипелаг целиком, получив сравнительный материал, который уже на уровне сопоставлений заставлял искать ответы на возникающие вопросы. Он первым оценил роль оледенения в ландшафтах Новой Земли во всем присущим им разнообразии и специфике, правильно осознав главенствующую роль ледников в их соотношении с рельефом. Собственно, это единственный более или менее надежный критерий для арктических архипелагов, непривычный для людей, чей взгляд на природу сформировался на южных территориях с богатой растительной и животной жизнью. Точно так же ему принадлежат первые описания арктических пустынь в районе мыса Желания и подтипа северной тундры (в маршрутах 1911 года) с их относительно богатой растительностью, реагирующей изменением цветовой гаммы на смену сезонов. Наконец, описание морских берегов, представляющих самостоятельный элемент природы с присущими им особенностями. Не случайно его описания потом широко использовались в обобщающих работах П. А. Шум-ского, Г. В. Горбацкого, Н. И. Евгенова и многих других. Можно еще много приводить примеров, как дела и мысли Владимира Александровича Русанова продолжали жить и продолжают жить сейчас, остаются с нами — значит, его жизнь и работа в Арктике не были напрасными.

У моряков есть замечательная, испытанная в веках традиция — присваивать имя достойного человека новому судну. С одной стороны, это способствует сохранению памяти об ушедших в наших сердцах, а с другой — обязывает экипаж оставаться на уровне личности, чье имя написано на борту. Достойно удивления, как многие корабли во многом повторяют биографию такого героя, словно вместе с именем обретая и его душу, которая продолжает жить, когда бренное тело уже обратилось в прах. Действительно, судьба полярного разведчика Владимира Русанова во многом воплотилась в «биографии» ледокольного парохода «Владимир Русанов». Построенное в 1909 году судно первоначально называлось «Бонавенчур», что можно перевести как «Добрая удача», и, возможно, поэтому оно избежало трагической участи своих собратьев, перечисленных выше, да и самого Русанова тоже. Первое время судно использовалось для зимних рейсов на Белом море, не принимая непосредственного участия в военных действиях, хотя и было включено в военную флотилию Северного Ледовитого океана (предтечи современного Северного флота). Свой первый рейс в арктических водах это судно сделало в 1917 году для снабжения полярной станции в Моррасале. В событиях Гражданской войны «Владимир Русанов» не сыграл какой-либо значительной роли и с установлением советской власти в Архангельске два месяца числился в морских силах Северного флота, но летом 1920 года был передан в Мортран и зачислен в первый отряд Сибирской хлебной экспедиции, вывозивший хлеб Сибири в голодающую европейскую часть страны. На будущий год судно было включено в состав Карской экспедиции, начальником которой был Отто Свердруп, сыгравший, как описано выше, свою роль в судьбе Русанова. Плавание, во время которого погибли транспортные суда «Обь» и «Енисей», проходило в сложных ледовых условиях, для «Владимира Русанова» завершилось благополучно. В 1922 году «Владимир Русанов» совершил свой первый заграничный рейс под советским флагом в Лондон и Ярмут (Великобритания), вновь участвовал в Карской экспедиции, которую до 1924 года возглавлял Вилькицкий, так и не пожелавшей принять советское гражданство. На рейдовых стоянках он ни разу не сходил на берег, видимо, ожидая, что чекисты могут припомнить ему смену флага на судах его экспедиции после белого переворота в Архангельске в августе 1918 года. Всего «Владимир Русанов» принимал участие в трех Карских экспедициях (1921, 1923, 1931 годов, помимо рейса 1920 года), а зимой ходил в европейские порты и привлекался на зверобойный промысел в Белом море, порой совершая рейсы на Новую Землю или Шпицберген — рядовая будничная работа год за годом, если не считать ноябрьского похода на исходе навигации 1925 года на Новую Землю для снабжения островитян всем необходимым, который проходил практически в зимних условиях. Работы для морского труженика прибавилось с организацией Главного управления Северного морского пути. Отметим только наиболее интересные походы и плавания за время его службы в этой организации.

Летом 1932 года экспедиция на «Владимире Русанове» (капитан Б. И. Ерохин, начальник экспедиции Самойлович — еще одно пересечение судеб кораблей и людей, связанных с героем этой книги) отправляется на строительство полярной станции на мысе Челюскин по программе Второго международного полярного года на самой северной точке азиатского материка. Помимо строительства станции в этом походе планировалось также выполнить смену зимовщиков острова Домашний под начальством Г. А. Ушакова, которые в два предшествующих года впервые положили на карту архипелаг Северной Земли целиком. Обе поставленные задачи были экипажем судна и экспедицией решены, да еще с очевидным перевыполнением, поскольку в процессе плавания были открыты острова Известий ЦИК, Арктического института и Краснофлотские. Отметим, что «Владимир Русанов» был также первым судном, прошедшим проливом Шокальского в этом архипелаге — разведчик и в мирных условиях остается разведчиком. На обратном пути, посетив Русскую Гавань на Новой Земле, участники экспедиции и рабочие, освободившиеся после строительства на мысе Челюскин, помогли завершить постройку очередной полярной станции в Русской Гавани на Новой Земле, которой предстояло работать по программе Второго международного полярного года под руководством М. М. Ермолаева.