Андрей Дирочка - Описание похода в Карелию в письмах

Видимо, область водораздела миновала, дорога стала не в пример суше. Встречаем "Ниву", бойко штурмующую местные лужи. Справа между деревьев виднеется Мягрозеро; встаем на мысу, разделяющем его примерно на две части. Вода, надо сказать, теплее, чем в Онеге. Решили устроить помойку велосипедам, ведь грязь с них прямо свисает. Место на мысу любопытное, и в смысле акустики тоже, есть небольшое эхо от хлопка ладоней. Естественный амфитеатр с соснами, ну просто место для КСП.

Здорово, с одной стороны мыса -- заход солнца в облаках, с другой стороны -- луна, блики на воде, дорожка, в общем, все как полагается. Вверху со свистом пролетают утки.

Пятница, день седьмой

Продолжаем путь по лесной дороге. Встречается автомобилист, едущий в Кажму. "Езжайте прямо, до Кажмы километров шесть, там асфальт!" Странный человек, мы что, асфальта не видели?

Постепенно скатываемся вниз, и оказываемся на берегу Ладомозера. Пейзаж удивительный: слева -- спокойная, ни чем не возмущенная гладь воды, справа -- каменный склон, где метрах в тридцати над дорогой растут сосны. Чуть дальше начинаем взбираться на склон, не столь крутой, но повыше, взлет был порядка ста метров при уклоне процентов семь-десять. Местами дорога снова переходила в каменное русло, а скакать по камням на подъеме...

Только взбираемся на вершину откоса, стоит немного проехать по гати, как собираются тучи. Следующие километров семь едем под дождем сначала и ливнем потом. Оно к лучшему, ведь под колесами -- песок. А может, и нет :), ведь сверху -куртка из "Октопуса", потекшая по швам, и велотрусы. Но к вечеру велотрусы подсохли, через мембранные штаны! Выглядывает солнце, и на небе радуга. Для перекуса разжигаем костер рядом с дорогой. Из окон проезжающего авто люди выглядывают с удивлением, как будто инопланетяне на экскурсии.

Еще немного, и уже поселок Уница. Здесь гать кончается, и начинается нормальный :) грейдер. Вернее, это та же гать, но песка и щебня на ней не в пример больше. Места неплохие, а стать негде, и комары весьма... И снова вдоль дороги появляются каменные склоны, а за ними -- озеро. По местным масштабам, маленькое, только два километра длиной, и на карте оно осталось безымянным. У берега -- лодка. Место рыбаков, а посему дно загажено настолько, что вызывает удивление. В воду входить просто страшно. Подобное с одной стороны понятно, ведь туземцы купаются не здесь, а в заветном месте рядом с баней, но с другой стороны, все это неправильно.

Как успели для себя отметить, у комаров начинается жор примерно в половине одиннадцатого, а через час -- стихает. Андрей отправляется в плавание по озеру на лодке, как объявляет, с гигиеническими целями. Слышны гудки поездов, идущих в ночи.

Суббота, день восьмой, и последний

Встав и позавтракав поутру, едем в Кяппесельгу. Еще вчера была выработана стратегия поведения, а вернее, загрузки в поезд. Штука в том, что подходящий по времени поезд -мурманский скорый и фирменный, а потому плацкартный вагонов в нем только два. Другие же либо идут часов в полседьмого утра, либо слишком поздно приходят в Москву (если садиться на них в воскресенье). Да и стоят поезда только одну минуту. Поэтому решили пытать счастья и садится в фирменный в середине дня, а при неудаче -- ехать в Медвежьегорск и покупать билеты на сильно утренний поезд.

Приехав в Кяппесельгу, поняли, что все сильно иначе. На кассе красовалось объявление, что кассир больна, приобретайте билеты в поезде. Радость одевания сухой обуви. Не долго думая, едем в Петрозаводск на пригородном. Это обычный поезд с плацкартными вагонами, людей в нем немного. Ходит проводник, продающий билеты наподобие автобусных, и контролер, их проверяющий. Коловращение жизни.

Приезжаем в Петрозаводск, где берем билеты на мурманский сто одиннадцатый поезд в восемь часов, куда и садимся.

Пожалуй, и все. Из запомнившегося в поезде. Едем мы в первой клетушке, рядом с проводником. Утро, тетка отбивает по вагону дробь, спеша в туалет. Дергает дверь, и со словами, что там все безнадежно, бежит назад. Через несколько мгновений дверь отворяется, куда и входит Андрей.

Все остальное -- в пределах обычного. На вокзале в Москве -- байдарошники, ужасно гордые своим покорением Карелии, братания и крики, тележки. Угрюмые толкинеры, мечи себе, видимо, пообломали.

А велотуфли сохли еще полтора дня.