Рафаил Нудельман - ЕВАНГЕЛИЕ ОТ РАФАИЛА или ВСЁ ПУТЁМ
Помощь проекту
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ РАФАИЛА или ВСЁ ПУТЁМ читать книгу онлайн
Затем мы проследовали на моцион по вечерним улицам. Ш.М. мерзко клацал зубами от холода, а Командор впивали очертания здешнего монастыря и делали холостые фотографические телодвижения. Монастырь был величествен и огромен. Через его двор, хихикая, текла молодёжь на танцплощадку с местными лабухами. В отличие от Белозёрска никто не лепил нигде объявлений о том, что ввиду отсутствия оркестра цена билета снижена с 45 до 25 копеек. В Борисоглебе ещё не знали такого достижения цивилизации, как оркестр и билет. Здесь царила эпоха переносных транзисторов, черно-белых телевизоров и хриплых петушиных воплей в беспросветной ночи.
ХЛЕБ ОТПУСКАЕТСЯ НЕ БОЛЕЕ 2 КГ В ОДНИ РУКИ
(ОБЪЯВЛЕНИЕ В БОРИСОГЛЕБСКОМ МАГАЗИНЕ)...Утро было жаркое. Монастырь в его свете был другой, хотя с тем же названием. По небольшому музею, явно напрашиваясь на разговоры об изразцах и прочих культурных ценностях, расхаживали две особы почти приемлемого вида, и Вриосекс, оживясь, предложил подать упомянутых к Командорскому ложу. Командор, однако, не произвели даже мановения, вследствие чего дальнейший путь по всем стенам монастыря совершали в прежнем одиночестве.
Устав от суммы эстетического багажа, вышли к ресторану, долженствовавшему открыться в 11:00. Сидя на травке, лицезрели безнадёжные попытки аборигенов принудить персонал к своевременности. Отвернутые от лона общепита, несчастные коротали время в тупом и тоскливом ожидании, не сопровождавшемся, в духе народа, ни единым воплем оскорблённого достоинства. Командор же, страданиями народа страдая, узрев всё сие, подошли к двери и стали методично извлекать из неё оглушительные звуки, подобные барабанной дроби, предваряющей расстрел. Народ продолжал тупо взирать на дверь - ныне с приложенным к ней Командором, - не делая ни малейших попыток восстать из скотского состояния.
По прошествии времени, достаточного для расстрела всех работников борисоглебского общепита, отворилось наконец окно, откуда возникла голова в бывшем белом колпаке и осведомилась у Командора, чего ему не терпится. Поражённый простодушием Командор даже перестали стучать, что было вознаграждено отпиранием двери. При сём, однако, было присовокуплено требование благодарности за оное снисхождение. Народ втёк в открытое едалище и снова застыл в тупом молчании за необслуживаемыми столами, поскольку достойные расстрела сочли время самым подходящим для насыщения своих утроб. Набив последние, предложили нам затем взамен всего пиво, каковое Командор выхлебали в гомерическом количестве с присовокуплением антрекота; Ш.М. довольствовался двумя яичницами. Выйдя таким манером очередной раз из бюджета, вышли также из ресторана в намерении погулять. Преследуемые зноем и дымом горящего за околицей болота, намерение изменили и рухнули на гостиничные ложа, где и пробдели до наступления ночи.
Поутру вышли на большую дорогу, вооружённые только честными намерениями. Тотчас столкнулись с транспортным сервисом в действии, узрев большую толпу вожделеющих при полном отсутствии автобуса, а также перспектив оного. Единое, что примиряло с действительностью, было расписание автобусов плюс периодическое появление таковых, но не бравших пассажиров. Попытки автостопа были эквивалентны.
МИНУЛА МАЛИНА -
ЗДЕСЬ КЛИМАТ ИНОЙ:
ПРОХОДЯТ МАШИНЫ
ОДНА ЗА ОДНОЙ
И ЗА САМОСВАЛОМ В СТОЛИЦУ ИДЁТ САМОСВАЛ...
СКАЗАЛ КОМАНДОР: "ХВАЛЁНА МАТЬ,
ГРУЗОВИКА НАМ НЕ ПОЙМАТЬ,
А ЧАСТНИКОВ-ГАДОВ Я ЛОЖКОЙ БОЛЬШОЙ ХЛЕБАЛ!"
(ВЫСОЦКИЙ - ВОЗНЕСЕНСКИЙ. ОБРАБОТКА ПОЭТА)В конце концов втиснулись в автобус. Выйдя в Ростове, сгрузили котомки у сердобольной старушки и обозрели валы. Взойдя, наконец, в Кремль, присоединились к экскурсии с помощью регалий. Удовлетворения не получили. От экскурсоводши тоже. Отупевшие, сидели в Кремле на скамеечке, взирая на позавчерашних интуристок с ягодицами и спутниками, вяло переговариваясь насчёт. Желаний не было, кроме уехать. Потому взвалили котомки на плечи и зашагали из города Ростова вон. Пройдя честное количество километров, оседлали доброго коня, не заглядывая в зубы. По пути опять горели болота.
Переяславль открылся весь в дыму и куполах. Обозрев собор и валы, проследовали в замеченную посреди древностей блинную. Яств было много, и все сырые, что увеличивало выход блюд брутто, а также нетто, включая ощущение в желудке. Посодействовав выполнению плана, подняли котомки. Ещё через четыре километра были у Плещёева озера, в районе ботика Петра I. Ботик обоюдно хлебали. Командор нашли взамен великолепное лежбище с дровами. Создали огонь и хлебово. Легли среди комаров. Проснулись среди капель. Небо было серое, время раннее, озеро в тумане. Хотелось спать и выражаться. Выбрали последнее. Пожрав, упаковались. Ветер разогнал тучи. Шли по ветру, а Командор даже сходили до оного. Взойдя на пригорок за городом, абонировали (после ругани с частниками) четырёхцилиндровую телегу с мрачным ямщиком.
Доехав до Загорска, искали сигареты, а также обзирали храмы и службы. Последние были суетны, как в московском ресторане. Певчие, отпев, ржали над анекдотами, среди прихожанок толкались отечественные и интуристы, всё было заплёвано и загажено. Отвратившись духом и телом, побрели на электричку с чугунными головами. Попутно Командор делали бесплодные попытки увлечь Ш.М. на лоно природы, что не увенчалось.
По прибытии в Москву ужаснулись демографическому взрыву, произошедшему в наше отсутствие. Командор сотворили последнее чудо, проведя нас без потерь сквозь толпы и дым горящих от зноя окрестных болот на исходную базу. Войдя в квартиру обетованную, сложили котомки, и на этом хождение наше окончилось одновременно с чудесами и летописью, каковую по наущению Главкульта завершу цитатою:
"МНОГОЕ И ДРУГОЕ СОТВОРИЛ ИИСУС; НО ЕСЛИ БЫ ПИСАТЬ О ТОМ ПОДРОБНО, ТО, ДУМАЮ, И САМОМУ МИРУ НЕ ВМЕСТИТЬ БЫ НАПИСАННЫХ КНИГ"
(Иоанн, 21:25).