Арнольд Якоби - Сеньор Кон-Тики

Долго он верил, что все наладилось, так как обычно в доме 7 по Каменной улице царила светлая и радостная атмосфера. Мать умела юмористически взглянуть на разные эпизоды повседневной жизни; правда, юмор ее был скорее язвительным, чем снисходительным. Отец отличался на редкость веселым нравом и всегда старался, чтобы людям вокруг него было уютно и радостно. Дни рождения Тура превращались в настоящие праздники. Отец выступал в роли фокусника, причем чуть ли не с профессиональной ловкостью. Вещи растворялись в воздухе у всех на глазах. Из старого цилиндра он доставал извивающихся змей, футбольные мячи и цветы в горшках, из носа у зрителей извлекал пригоршни монет, которые со звоном сыпались на тарелку. Тур недоумевал: отец умеет так легко добывать деньги, зачем он занимается этим скучным пивоварным делом? В разгар праздника маленькие гости шли к пруду ловить рыбу, но почему-то на крючок попадалась только копченая сельдь и всякие странные штуковины.

Однако, чем дальше, тем реже в доме Хейердалов собирались люди и гремело веселье. Все чаще в комнатах властвовала тишина.

Первый день в школе был для Тура кошмаром. Вопреки всем школьным установкам мать добилась того, что его приняли сразу во второй класс. И первые годы ему не давала покоя мысль, что он самый маленький в классе. Трудно было отделаться от чувства неполноценности. На уроках он вел себя тише воды, ниже травы, на переменах забивался в угол и смотрел, как играют товарищи.

Радикальные взгляды матери на преподавание и ее строгий подход к учителям только подрывали уважение Тура к школе. Частенько, и вполне обоснованно, госпожа Алисон жаловалась директору на того или иного учителя, которого считала «совершенным болваном». Постепенно преподаватели привыкли считать ее «опасной дамой». Ей шли навстречу всякий раз, когда она просила продлить каникулы ее сыну или отпустить его с ней в какую-нибудь поездку.

В итоге он все больше отставал от программы, и пришлось нанимать частного преподавателя. Трудная задача выпала на долю одной молодой учительницы, но выбор оказался удачным. Поначалу Тур объявил ей войну, однако потом отношения изменились, и она стала для него не просто учительницей, а доброй феей, которая старалась облегчить ему школьное бремя. Скоро не только классная руководительница, но и ученики убедились, что у новичка редкостные способности и знания по некоторым предметам.

Его рисунки отличались богатым воображением и юмором. Один юмористический рисунок Тура попал в руки журналисту, который отдал его в газету. Но особенно Тур преуспевал в природоведении. Он знал поразительно много, помнил латинские имена всяких редких тварей и нередко ставил в тупик преподавателей. Как-то раз принес в класс каракатицу и попросил учительницу рассказать, что она знает об этом животном. Но каракатицы редки в тех краях, а учительница никогда ими не интересовалась. Попросту говоря, она о них ничего не знала, и пришлось изворачиваться:

— Сегодня у нас другая тема. О каракатице мы поговорим завтра.

Дома учительница обложилась книгами, чтобы как следует подготовиться…

По большинству предметов дела выправились. Только с законом божьим у него не ладилось. Было очевидно, что мальчик без должного почтения относится к этому предмету. Он задавал самые странные вопросы. Один раз потребовал точно объяснить ему, что такое «ангел тьмы». В другой раз сын пивовара стал решительно оспаривать, что Иисус превратил воду в вино. Мол, это было вовсе не вино, а пиво, пиво куда вкуснее и полезнее.

Но школа давала и много хорошего. Теперь он сам писал и иллюстрировал сказки про детей, отправляющихся в далекие странствия в тропические края. Чтение стало у него подлинной страстью. Особенно полюбилась ему книга про Пиноккио, ожившего деревянного мальчика. Тур и сам захотел стать резчиком по дереву, способным вдохнуть жизнь в свои изделия. Конечно, в круг его чтения входило то, что занимало всех мальчишек, но куда дороже ему были иностранные иллюстрированные издания, которые дарили родные. Лежа в постели из-за простуды, он листал «Человеческие расы» и толстые тома, посвященные диким племенам и народам. В одной из этих книг были цветные картинки, изображающие полинезийцев в лодках; они навсегда врезались ему в память. Такие вещи захватывали его куда больше любых сказок. А научно-популярные книги про ныне существующих и вымерших животных поглощали его до такой степени, что читаемое казалось ему реальностью.

Увлекательные книги и повседневное воздействие матери привели к тому, что мальчик уже с первых классов твердо знал, кем станет, когда вырастет. Другие мальчишки мечтали стать летчиками, машинистами, полицейскими, а Тур всем говорил, что будет «изучать животных».

Молодой репетиторше, которую наняли в первом году, удалось привить трудному и несколько избалованному ученику больше уверенности в себе, хотя и не настолько, чтобы он чувствовал себя равным другим мальчикам в классе. С ростом уверенности возникло требование большей свободы дома и на улице. Теперь он сам выбирал себе товарищей, родители в это дело не вмешивались и хорошо принимали его друзей. Вскоре Тур стал своим среди мальчишек Каменной улицы, и он много лет говорил как бы на двух «языках» — на более изысканном «домашнем» и на грубоватом уличном.

Произошло неожиданное: робкий маменькин сынок вдруг оказался главарем ватаги. Может быть, уже тогда проявились его качества руководителя, но главную роль сыграли живой ум и увлечения Тура. Наверное, повлияло и то, что отец его был добрый человек и владелец пивного завода, где никогда не переводился лимонад.

Постепенно Каменная улица разрослась в целый мир закоулков и переулков, широкое поле для игр и затей. Тур и в озорных выходках стал заводилой. Как-никак сын большого человека: что ему дозволено, то и другим с рук сойдет. Не все проказы были невинной забавой, иногда они становились опасными — как в тот раз, когда Тур прибил гвоздями к полу калоши отца.

В первые школьные годы Тур пережил и такое, что потом вспоминал с ужасом. Однажды он провалился сквозь лед на Господском пруду и был скорее мертв, чем жив, когда товарищи вытащили его из воды. В другой раз он пошел с ватагой в Церковную бухту — угрюмую, темную выемку в горе южнее городской церкви. Здесь по сей день стоят покосившиеся деревянные павильоны, возле которых любили купаться ребята. Тур не присоединился к ним, вода пугала его после ледяной купели в Господском пруду. Но когда мальчики, искупавшись, затеяли веселую игру, он включился в нее, увлекся и упал с деревянных мостков в море. Оцепеневшие от страха друзья видели, как Тур отчаянно барахтается в воде, потом он пропал. Один мальчуган, по прозвищу Американец, побежал в ближайший павильон, схватил там спасательный круг и бросил его Туру. Тот два раза ушел с головой под воду, прежде чем удалось его вытащить на берег.