Эрих Раквитц - Чужеземные тропы, незнакомые моря

Конечно, финикийский царь Тира Хирам I[25] не думал, что его соглашение с царем Иудеи станет известно потомкам; в библии же об этом сказано:

«Царь Соломон[26] также сделал корабль в Эцион-Гебере, что при Элафе, на береге Чермнаго моря[27], в земле Идумейской. И послал Хирам на корабле своих подданных корабельщиков, знающих море, с подданными Соломоновыми; и отправились они и Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли также много эбенового дерева и драгоценных камней… Ибо у царя был на море фарсисский корабль, привозивший золото, и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов» («Третья книга царств», гл. 9, стихи 26–28; гл. 10, стихи 11, 22).

420 центнеров золота![28] Разумеется, и сами финикийцы получили от этого немалый куш, если, иудейских царей Давида и Соломона. При нем город Тир достиг своего расцвета, став самым могущественным городом Финикии и крупным торговым центром Средиземноморья. конечно, наши сведения достоверны. Царь Хирам, видимо, был неглупым правителем и понял, что предложение царя Соломона окажется очень выгодным делом. Поэтому он пренебрег священными обычаями предков и прислал неопытному в морском деле Соломону своих моряков, прошедших огонь и воду. Однако откуда сухопутная крыса царь Соломон имеет столь точные сведения о стране золота, куда можно попасть только морем? Это тоже объясняется довольно просто.

Как рассказывают библейские предания, царь иудеев, которому в 972 году до н. э. достался скипетр умершего отца — царя Давида[29], женился на дочери египетского фараона Псуссенеса II[30]. Согласно легенде Соломон построил своей красавице такой прекрасный дворец из ценных камней и кедра, доставленного ему союзником — царем Хирамом, что он пришелся по вкусу изнеженной дочери фараона. Может быть, из благодарности она в минуту нежности и выдала ему тот источник, из которого фараоны в течение тысячелетий черпали золото. Нам этого не узнать никогда. Впрочем, автор того места в библии, где описывается плавание в Офир, тоже вряд ли присутствовал при нежном тет-а-тет между царем и его женой, когда она так легкомысленно выдала древнюю тайну, иначе он рассказал бы нам, как искать загадочную «страну золота» — Офир.

Так проблема Офира стала предметом дискуссии всего ученого мира, и десятки глубоких исследований о загадочной «стране золота» дали такое же количество не менее глубоких, но — увы! — непохожих ответов. Офир расположен в Индии, говорили одни; нет, в южных морях, возражали другие; в Перу, в Сан-Доминго и т. д. Одно предположение фантастичнее другого. И все эти теории переоценивают географический кругозор людей, живших за тысячу лет до нашей эры. Переоценивают, как бы ни были велики их познания для своего времени.,.

Гораздо более вероятным является указание на то, что «золотую страну» Соломона следует искать на юге Восточной Африки. Согласно этим сведениям финикийские суда пересекли экватор и бросили якоря приблизительно на 20° южной широты, вблизи нынешней Софалы[31]. Эти сведения подтверждаются находкой немецкого исследователя и путешественника Карла Мауха[32], который, двигаясь в 1871 году в глубь континента от Софалы, обнаружил загадочные руины Зимбабве[33] — как раз невдалеке от того золотоносного района, где должны были бы добывать золото люди Хирама и Соломона.

К сожалению, сами руины никаких подтверждений на этот счет не дают, а их тайна до сих пор не раскрыта.

Где же все-таки лежит таинственная страна Офир? Новейшие исследования позволяют предполагать, что район Зимбабве действительно следует считать воспетым древними Офиром. Тогда становится понятным библейское замечание, почему плавание туда длилось три года.

Государство фараонов к моменту описанной в библии поездки в Офир переживало как раз состояние упадка, поэтому оно не могло быть достойным партнером для восточноафриканских производителей золота. И те, в свою очередь, рады были обрести новых покупателей для своего золота, чтобы в обмен на него получить древесину кедра, душистое масло и другие предметы финикийского экспорта.

С золотом, серебром и слоновой костью, с обезьянами, павлинами и другими экзотическими животными, населявшими тропическую Африку, тяжело груженные корабли, преодолев несколько тысяч километров, возвращались в гавань Эцион-Гебер — современную Акабу на северо-восточной оконечности Красного моря.

Мы не знаем, как царь Хирам распорядился пролившимся на него золотым дождем. Напротив, верные слуги своего господина, историки Соломона оказались намного разговорчивее. Они сообщают нам, что в год возвращения судов из Офира царица Савская нанесла Соломону государственный визиг. В дар царю она принесла не только свою знаменитую красоту, но и, если верить свидетельству историков, 120 центнеров чистого золота. Соломон распорядился этим богатством со свойственной ему расточительностью. Он велел сделать 200 щитов, каждый из 600 золотых слитков, и трон из слоновой кости, к которому вели шесть ступеней, покрытых чистым золотом. Дочь фараона вскоре надоела ему, и тогда он велел устроить гарем — совсем маленький городок, где было собрано 700 красавиц из всех уголков земли. Соломон умер во вражде со своим народом, полностью отдавая себе отчет в том, что его государство, как и его богатство, ненадолго переживут владыку.

Через 100 лет, когда золотой поток давно уже истощился, израильтяне вновь попытались пополнить государственную казну поездкой в сказочную страну Офир.

«(Царь) Иосафат[34] сделал корабли на море, чтобы ходить из Офир за золотом; но они не дошли, ибо разбились в Эцион-Гебере» («Третья книга царств», гл. 22, стихи 48, 49).

Таким образом, эта попытка израильтян на собственный страх и риск и без помощи финикийцев достичь призрачного Офира окончилась катастрофой, едва только корабли покинули гавань. Финикийцы же наверняка не одно столетие продолжали столь успешно начатую торговлю с Восточной Африкой.

Создается впечатление, что древние, особенно финикийцы, гораздо смелее пускались в дальние плавания, чем, например, мореходы во времена классической античности. Ведь начало путешествия в Офир приходится на 945 год до н. з., и это было плавание в районы, которые для финикийцев и тем более для израильтян были совершенно неизведанными землями. Видимо, люди тогда еще не знали страха перед концом земли и смело пускались в путь, не боясь иных врагов, кроме шторма и стихий, подчас внезапно обрывавших жизнь отважных мореплавателей.