Год, в котором не было лета. Как прожить свою жизнь, а не чужую - Ирина Летягина

В теории все было гладко, но на практике я дико стеснялась и боялась начать свой первый одиночный автостоп. У меня не было знания испанского, таблички с названием города и, что самое главное, смелости выйти на автобан с поднятой рукой. Я достала из потаенного кармана золотое колечко, похожее на обручальное, и надела его на безымянный палец правой руки для безопасности. Не знаю как, но, говорят, это работает на подсознательном уровне.

Вокруг меня был урбан. Заводы тянулись к солнцу нагромождениями труб разных диаметров и длин, квадратные коробки складов серыми кубиками лежали до горизонта, заспанные люди в синих робах и оранжевых пластмассовых касках что-то грузили, где-то подвозили товар, с кем-то ругались. Мимо пролетали трейлеры и легковушки, велосипедисты и бегуны. Солнце стремилось в зенит. Надо было действовать. Я вышла на трассу в сторону Валенсии. Буквально через три минуты возле шиномонтажа мои глаза встретились с глазами старичка на старом маленьком «Фольксвагене». Увидев мое замешательство, он сам предложил меня подвезти. Я за пять секунд первичного восприятия оценила его как очень милого и беззлобного. Возраст около восьмидесяти лет, болезнь Паркинсона сотрясала его голову и руки, на заднем сиденье покоилось детское кресло.

Я открыла заднюю дверь, бросила рюкзак рядом с детским креслом, сама села вперед, пристегнула ремень, улыбнулась своей дежурной походной улыбкой, и мы тронулись. Волна радости обдала меня с ног до головы. Я в Испании, одна, стоплю, разрушая стереотипы об испанцах, которые не подбирают на дорогах.

Мой испанский был очень плох, кроме стишка про мистера Тыкву и знания названий направлений движения на испанском я могла только поздороваться. Дедуля что-то лепетал на своем родном, я пыталась ему отвечать, добавляя к английским словам окончание – сьон. Он понял, что по-испански я не говорю. Мне хотелось его переубедить, но стишок про мистера Тыкву был единственным в моем арсенале, который я знала назубок. Озвучивать я его не решилась. Дедуля замолчал, а потом спросил что-то про мое колечко на правой руке. Я ответила, что я, мол, замужем, и мой муж ждет меня в Валенсии. Но он наверняка не понял. Еще какое-то время мы проехали молча. Я с открытым ртом смотрела на окружающие пейзажи. Вдалеке справа высились холмы с шапками облаков на их гордых головах. Внутри них, наверное, жили духи средневековых менестрелей и ночами играли на дудочках. Слева иногда проглядывала рябь Средиземного моря. Я разглядывала луга фиолетового чертополоха из окон машины и не верила своему освобождению, пока не почувствовала трясущейся руки на моей ноге. Я даже не испугалась. Посмотрела на свою ногу, потом исподлобья на своего водителя-дедулю. Я увидела, как он тянется своей трясущейся головой к моему лицу и говорит нараспев «амоооор». Это испанское слово я знала. Следующие пару секунд были уроком русского мата, крепкого как водка, для испанского дедули. Я потребовала остановить машину. Деда с равнодушием пожал плечами: нет так нет. Жучок, пыхтя масляными испарениями, остановился на обочине. Я быстро вылезла из машины, забрала рюкзак с заднего сиденья. Вид детского кресла не давал мне покоя.

Маленькая машинка покатила дальше как ни в чем не бывало, а я стояла на трассе, не испугавшаяся, но шокированная. И только два вопроса были в моей голове: есть ли у дедули бабушка и как он может поддерживать такой высокий уровень уверенности в себе в его возрасте?

В Испании есть целые озера фламинго, расположенные в долине реки Эбро. Быть в Испании и не увидеть такую красоту собственными глазами я не могла. Я решила на один денек свернуть с маршрута на Гибралтар, чтобы посмотреть на эти озера. Я мечтала увидеть фламинго в дикой природе.

Еще в детстве я слышала, что если фламинго перестанут есть специальные водоросли, они станут белыми. И я очень переживала за фламинго. Представляете себе: фламинго медленно, день за днем теряет свой розовый цвет, свою уникальность, свою отличительную черту, свою красоту. Это все равно, что каждый день отмывать с мылом жесткими щетками радужную краску со стен разноцветного городка, превращая его в серый район.

А тут в Испании фламинго вольготно и безопасно. Но все же я переживала за их окрас, поэтому направилась к озерам, чтобы самой все увидеть.

Я вышла на трассу. Пять автомобилей с удивленными лицами водителей пролетели мимо меня. Шестой авто оказался трейлером хиппи. Вагончик резво пролетел мимо меня, проехал двадцать метров и затем резко затормозил. Дверь трейлера открылась, и мне навстречу, перебирая могучими лапами, понесся огромный боксер. Грозная на вид собака подбежала ко мне и стала осторожно лизать мои ладони. Я побежала к трейлеру вместе с ласковым великаном, и пара римских хиппи взяла меня на борт.

Мужчина носил огромные дреды, его свитер был в собачьей шерсти, у его спутницы были крашеные белые волосы и синие ногти с облупившимся лаком. Пара путешествовала по Европе в этом вагончике уже десять лет вместе со своим боксером. В раковине лежал пучок сельдерея, а на столе были рассыпаны хлебные крошки, видимо, недавно пообедали. Они курили одну самокрутку, передавая ее друг другу, и по-итальянски ругались на подрезавшие их машины. Боксер с самого начала, как мы тронулись, подошел к водителю и положил ему на колено свой необъятный бойцовский череп.

В лицо мне дул ветер, перемешанный с дымом самокрутки, я улыбалась. Через пару часов хиппи закинули меня в район одного из национальных парков, где я должна была встретиться с фламинго и проверить их окрас. Там мы и распрощались. Добрые хиппи уехали на побережье, я, стряхивая рыжие, черные и седые волосы боксера с единственного теплого свитера, отправилась искать озера с розовыми длинноногими и большеклювыми птицами.

У моего плана с точки зрения надежности был явный изъян: карты у меня не было, в месте, где я спустилась с порога трейлера милых хиппи, была деревенская глушь, солнце начинало садиться. Я пошла по указателям к озеру фламинго, надеясь успеть до заката. До озера было около шести километров. Я шла вдоль вспаханных полей, на которых не было ни грамма зелени, шла через мандариновые заросли, через оливковые деревья. Пахло русской деревней осенью: влажная почва, преющие листья.

И через четыре километра я увидела указатель, что до озера по-прежнему шесть километров. Так, понятно. Фламинго откладывались