Петр Козьма - Наш человек в Мьянме

Ясно, что на этом фоне британская администрация начала подозревать рангунских армян в пророссийских симпатиях. Дело даже дошло до рассуждений о том, что они под видом торговцев ездят по Бирме и собирают сведения для России. Имели ли эти рассуждения под собой реальные основания, сказать сложно. Но то, что бирманские армяне поддерживали тесные связи, подкрепленные выгодными торговыми отношениями, в том числе со своими соотечественниками в Российской империи — это действительно факт. Как факт и то, что армяне издавна служили бирманским королям: одного из них, по имени Григор, правивший в начале XIX века король Баджио официально именовал своим братом и пожаловал ему поместья. Поэтому для многих их семей приход англичан был отнюдь не радостным событием. Армяне принимали участие в боевых действиях на стороне бирманцев, причем англичане особенно были недовольны их коварством, когда снаряженный армянами торговый кававан, спокойно зашедший к ним в тыл, внезапно ощетинивался ружьями.

Тем не менее, даже несмотря на сложности с новой властью, приход британцев дал армянским торговцам самое главное, чего они до этого не имели: единую экономическую территорию для торговли и относительную безопасность передвижения, также новые возможности для торговли с Европой. Помогло и то, что армяне активно инвестировали свои средства в масштабную реконструкцию Янгона, затеянную англичанами. Большую роль в этом процессе сыграл Аракел Мартин, учредитель компании по градостроительству Бирмы и ассоциации «Burma mining corporation». Именно в это время, в 1862 году, рангунские армяне отстроили свою новую церковь — Армянскую церковь Св. Иоанна Крестителя, которая действует и сегодня — на углу улиц Бо Аунг Чжо и Маха Бандула. Нужно ли уточнять, что расположена она была тоже недалеко от Таможенного управления?..

Британцы дали нам и первые достоверные сведения о численности армян. По переписи 1871-72 годов, армян в Британской Индии (а Бирма структурно была ее частью) насчитывалось 1250 человек, причем жили они в основном в трех городах — Калькутте, Дакке и Рангуне. Согласно архивам Армянской церкви Св. Иоанна Крестителя, в период с 1851 по 1915 годы были окрещены 76 человек, живущих в Бирме: в основном в Рангуне, и несколько человек — в Мандалае и Мэймьо, известном сегодня как Пьин У Лвин. В период с 1855 по 1941 год вступило в брак 237 армян, а в период с 1811 по 1921 год умерло более 300 армян. В 1907 году в колониальной администрации был зарегистрирован Устав армянской общины. Самой знаменитой армянской уроженкой Рангуна того времени, проведшей здесь ранние годы своей жизни, по праву считается первая в современной мировой истории женщина-посол Диана Агабег Апкар (Абгар), удивительная жизнь и судьба которой описана во многих книгах.

В колониальной истории Рангуна, пожалуй, самой известной армянской семьей остается семья Саркисов, хотя они и не жили в этом городе постоянно. Носившие эту фамилию четыре брата — Мартин, Тигран, Авет и Аршак — были выходцами из персидского Исфахана. Сначала судьба привела их предков в Индию, в Калькутту, где они преуспели в торговле. После основания Стэмфордом Раффлзом в 1820-х годах нового города Сингапура, Йохан Саркис устремился туда. А та ветвь Саркисов, о которой я веду речь, с 1869 года обосновалась на острове Пинанг — это территория нынешней Малайзии. Когда Мартин Саркис прибыл на Пинанг, это было уже довольно известное место, популярное как у торговцев, которые здесь сделали перевалочную базу для своих товаров, так и у путешественников. За почти 80 лет с момента покупки и освоения англичанами острова здесь вырос целый город со зданиями колониального стиля и виллами европейских поселенцев. Еще одно событие того времени, сделавшее роль Пинанга более важной, чем прежде, — открытие Суэцкого канала, которое подхлестнуло процессы торговли между Юго-Восточной Азией и европейскими странами. Соответственно, поток торговцев и путешественников, в том числе богатых и именитых, резко вырос.

Именно на этом фоне братья Мартин, Тигран, Авет и Аршак на вырученные от торгового бума деньги основали свой первый отель. Они не строили множество гестхаузов, как их конкуренты. Вместо этого их задачей было создание своей сети фешенебельных отелей с ванными комнатами (неслыханной тогда роскошью для стран Юго-Восточной Азии), столовым серебром и полотенцами с монограммами гостиниц, чтобы визитер из Европы, привыкший к роскоши дворцов с последними благами цивилизации, видел в азиатском короде тот комфорт, к которому он привык. Именно поэтому отели должны были стать «государством в государстве»: внутри ничто не должно было напоминать о том, что за его дверями — шумный и грязный азиатский город с бытовой неустроенностью и нищетой. Отели имели собственные парогенераторы, производившие электричество, системы забора и очистки воды, вышколенный персонал, знающий, до какой температуры нужно охлаждать шампанское и как подавать виски. Сюда же с побережья Каспия по линии армянских торговцев привозилась черная икра, а пекари при отеле умели печь вкусные европейские булочки, жарить тосты для завтрака и по-фирменному готовить огромных лобстеров. Одного такого отеля в каждом крупном городе ЮВА было достаточно для того, чтобы поселить в нем всех находящихся там ВИП-клиентов, и победителем должен был стать тот, кто первым этот отель построит. Братья Саркисы и стали такими победителями.

В Рангуне в их гостиничную империю вошел отель «Стрэнд» («Прибрежный»), который наряду с сингапурским «Раффлзом» стал ее жемчужиной. Двое из четырех братьев, Авет и Тигран, занимались возведением этого отеля и разработкой его концепции. Нужно сказать, что первым удачным шагом двух братьев был выбор места для строительства — чуть в стороне от морского порта, на берегу устья реки Янгон, где уже почти не видно берегов, потому что впереди — Индийский океан. Вообще, это было одной из «фишек» братьев Саркисов — строить отели именно на берегу. Откуда такая тяга к морским просторам у выходцев из сухопутного Исфахана. ю сказать не мог никто. Тем не менее, именно этот принцип расположения повысил популярность отелей. Злые языки поговаривали, что европейским джентльменам за чтением утренних газет или чашкой пятичасового чая приятнее было видеть морские просторы, чем грязные улицы.

Отель «Стрэнд» был открыт в 1901 году, в последний год правления королевы Виктории, и поэтому все его традиции впитали дух викторианской Англии. Он располагался в доме № 92 по одноименной улице, и уже с момента основания о нем стали писать как об «одном из самых фешенебельных отелей в британской империи, постояльцами которого были исключительно белые». До сих пор это — самый шикарный и самый дорогой отель Янгона с вышколенным персоналом и своими традициями, восходящими к колониальным временам. Здесь останавливались Пьер Карден, Оливер Стоун, Дэвид Рокфеллер, Мик Джаггер, Редьярд Киплинг, Соммерсет Моэм и другие знаменитости.