Ольга Погожева - Турист

— Ты вряд ли согласишься собирать мусор или таскать мешки с каким-нибудь дерьмом, я прав?

Я хмыкнул, бросив косой взгляд на Джулеса. Я не боялся грязной работы, но и не привык к ней.

— Можешь не отвечать, русский, я по твоей роже всё вижу. Ты сейчас готов послать меня к чертовой бабушке, но на самом деле у меня действительно есть неплохое место для тебя. Я работаю охранником в клубе. Один из нашей бригады недавно попал в больницу, нам нужна замена. Тебе жуть как повезло, Оулиг! К нам кого попало не берут. Человека проверяют на месте, но делают это… в общем, ты поймешь. Кроме того, тебе нужен имидж покруче. Крутой вид охранника отпугивает не меньше, чем его бицепсы. Но я спокоен! Прав был Салливан, ты беленький, но тебя это не портит. Да что там! Все местные тёлки твои, русский!

Я покосился на мулата, затем перевел взгляд на светофор. Ожидавшие вместе с нами зеленого света пешеходы послушно замерли, уставившись в никуда.

— Нам далеко идти? — поинтересовался я, не глядя на мулата.

— Не очень… Сейчас на автобус и до метро, там пересядем. Заодно и город посмотришь, русский. Могу поспорить, тебе понравится. Всем, кто видит его в первый раз, нравится.

Я не спорил. Наверное, я всё же плохо рассмотрел то, что окружало меня, пока искал себе жилье. Только теперь я в полной мере осознал, что оказался на другой планете. Я слышал, что в Америке любят давать городам неофициальные названия. Чикаго получил кличку «город ветров».

Мы шли по оживленной улице с магазинами, ресторанами, множеством людей. А слева и справа вдаль уходили тихие, жилые улицы — дома в два-три этажа, широкие тротуары и шоссе, по которому изредка проезжали автомобили. Дом, в котором поселился я, в этом районе, похоже, считался многоэтажным, хотя в нем было всего шесть этажей. Обочина, как и везде, заставлена припаркованными машинами.

— Привыкнешь, — снисходительно улыбнулся Джулес, наблюдая за мной. — Это оно только на первый взгляд кажется чудом. Потом начинаешь понимать, в какое дерьмо влип. А когда поймешь, будет поздно.

— Ты же как-то живешь, — рассеянно возразил я, наткнувшись на кого-то из прохожих. Народу было так много, что я боялся отстать от мулата, скользящей походкой обходившего все препятствия. Он был здесь явно своим.

— А что мне остается делать, русский? — вскинул брови мулат, оборачиваясь на ходу. — Будто у меня шикарный выбор — жить здесь или в Бразилии. Везде хреново, а мне отсюда просто некуда уезжать. Дома у меня уже нет, отсудили родственнички… а ты говоришь — живу…

На остановке автобуса ожидало всего несколько человек, однако Джулес скорчил недовольную мину.

— И какого хрена им всем здесь надо? — Поморщившись, мулат недовольно шагнул поближе к бордюру; к остановке подъезжал смешной жёлтенький автобус, который ощутимо портила яркая реклама сигарет, облепившая бока машины. — В этом долбанном районе машин гораздо меньше, чем в любом другом, вот и транспорт здесь перегружен. Ничего, так не каждый день. Тоже привыкнешь.

Я покосился на мулата, резво оттеснившего плечом бойкую на вид старушку, оказавшуюся менее проворной, и проследил за ним взглядом. Джулес скрылся в глубине салона, а я посторонился, давая ей пройти. Бросив на меня несколько удивленный взгляд, женщина проворно забралась на довольно высокие ступеньки и, кинув заранее приготовленную мелочь в жестяную банку водителя, уселась на свободное место у окна. Спохватившись, я принялся шарить по карманам и, на своё счастье, тут же нашел несколько смятых долларов. Зайдя в автобус, я положил деньги в банку и прошел в конец, где меня ждал Джулес, раскинувшийся на заднем сидении.

— Садись к окну, русский, — великодушно разрешил он, давая мне пройти. — Небось интересно будет, хотя ехать нам недолго…

Я не пререкался, хотя особо интересно мне не было, и молча сел у окна. Если это называется «транспорт перегружен», то как бы он удивился, увидев, что по утрам творится у нас на остановках. Один раз, помню, я ехал в институт, распластанный по двери маршрутки, и вообще не касался ногами пола.

Я чувствовал себя очень усталым, хотя до вечера было ещё далеко. Наверное, сказывался перелёт, затем бурное утро поисков жилья, уборка вместо планируемого отдыха, затем этот идиотский баскетбол, в который я был втянут непонятно как и зачем, теперь вот вынужденная экскурсия по городу… Вынужденная, потому что я ехал на собеседование, а не отправлялся смотреть город.

— Даже не думай дрыхнуть, русский, — бесцеремонно ткнул меня в бок Джулес. — Смотри и запоминай дорогу, обратно будешь добираться своим ходом, я останусь в клубе.

— Раньше предупредить не мог? — огрызнулся я, послушно посмотрев в окно в поисках ориентиров. — Вообще я как-то не собирался искать сегодня работу…

— А когда? — удивился Джулес. — Это как раз первым делом, а потом уже можно и на город поглазеть, если делать нечего. А в клубе, я уверен, ты не подведешь. Только попробуй, русский! Не смей меня позорить, — подмигнул он мне, но по его тону я понял, что мулат не шутил. Авторитет — вещь опасная, поэтому я предпочел промолчать, отвернувшись к окну. Мой язвительный язык не раз доводил меня до драки, а в чужой стране я не собирался так рисковать.

Между тем смотреть было не на что. То есть, конечно, я бы в любом случае смотрел, но из окна автобуса многого не увидишь. Вначале я ждал каких-либо особо запоминающихся ориентиров, потом понял, что разношерстная толпа и яркие бутики повсюду. Нигде не было ни монументов, ни интересных домов необычной архитектуры; везде один и тот же стандарт спичечных коробков. Я повернулся к Джулесу, чтобы уточнить план действий, и с удивлением увидел, что мулат попросту спит, скрестив руки на груди. Я хотел тотчас мстительно его растолкать, но отвлекся, заметив аварию у моста, который мы как раз проезжали. Засмотревшись на смутные очертания домов, я едва не свернул себе шею, но спать больше не хотелось. Меня окружал новый и непонятный мир, который предлагал то, чего не было дома — свободу действий. Дома я никогда не забывал о границах дозволенного, которые старался не преступать. Здесь же…

Здесь можно было всё.

Я прильнул к окну, с живым интересом разглядывая людей с озабоченными, серыми лицами. Рабочий день подходил к концу, но улицы, по здешним стандартам, были полупустыми. Внезапно мне подумалось, что всё равно. Что жизнь везде одинакова — сплошные будни. И нет разницы, где создавать семью и заводить детей…

— Русский! — хриплым голосом позвал Джулес, открывая глаза и поднимаясь со своего места. — Эй, русский, вставай. Приехали…