Джеймс Купер - Колония на кратере

Наружные стены кратера представляли собою правильное кольцо, а образовавшаяся из застывшей лавы и шлака кора достигла необычайной толщины. С внутренней стороны эта стена шла совершенно отвесно и лишь в нескольких местах имела небольшие выступы, по которым, и то не без риска, можно было спуститься внутрь кратера.

Внутренность кратера представляла собою совершенно гладкую равнину, поверхностью, приблизительно, около ста акров [16].Самая стена кратера достигала почти всюду высоты двадцати метров. Только с наветренной стороны она была немного ниже и в одном месте образовала небольшую брешь, представлявшую собою как бы вход в громадную чашу кратера.

Этот увенчанный естественною аркой вход имел около семи метров высоты и около четырех метров ширины. Вся поверхность этого потухшего вулкана была покрыта довольно твердою, но хрупкою корою; Марк, пробовавший в нескольких местах пробивать ее ногою, заметил, что при этом сапог его каждый раз покрывался микроскопической тонкой, необычайно легкой пылью, или, вернее, налетом, похожим на самый тонкий пепел с примесью песку, гравия и мелких известковых или меловых ракушек.

Кроме того, почти повсюду встречались явные следы того, что море временами, вероятно, в сильную бурю, навещало эти места: черту его вторжений ясно обозначали оставленные на земле густые слои соли. Этим присутствием осадков морской соли можно было отчасти объяснить отсутствие здесь всякой растительности. Марк заметил также, что птицы боязливо обегали кратер вулкана, точно они инстинктивно чуяли здесь опасность. Они сотнями кружились по соседству, и даже вокруг самого вулкана, но ни одна из них никогда не перелетала через его кратер и никогда не пересекала его.

Окончив беглый осмотр кратера, Марк и Боб снова взобрались на обрыв вулкана. Отсюда открывался вид на остров и на значительное пространство океана. Теперь Марку становилась понятной геологическая формация этих рифов: очевидно, они находились теперь на высшей точке горы вулканического происхождения, единственными выдающимися над водою пунктами которой являлись этот остров с кратером потухшего вулкана и небольшая группа окружавших его скал, служивших приютом мириадам птиц.

Окидывая взглядом пространство океана, Марк старался определить хотя бы приблизительно протяжение, занимаемое подводными скалами, принимая в соображение и то, что ему удалось видеть с своего судна. Он пришел к заключению, что площадь, занимаемая подводными отрогами вулканической группы гор, равняется, приблизительно, двенадцати морским милям [17].

— Гм, да-с, мистер Марк, нас таки порядком позатерло здесь, — заметил Боб. — Мы здесь словно Робинзон на своем острове. Разве только то, что он, бедняга, был один-одинешенек, а нас с вами двое.

— Я бы от души желал, чтобы это была единственная разница между ним и нами, Боб, но, к сожалению, это не так: у Робинзона был остров, а у нас — неприглядная голая скала; у него был источник пресной воды, а у нас его нет; у него был лес, а у нас ни травинки. Все это весьма неутешительно.

— Вы красно говорите, мистер Вульстон, но вы забываете, что у нас есть «Ранкокус», образцовое судно, которое и сейчас еще так же цело и невредимо, как в тот день, когда мы вышли из Филадельфии; а пока есть на воде хоть одна доска, истый моряк никогда не теряет надежды!

— В этом я с вами согласен, Бэтс! Но судно наше только тогда может быть годно на что-нибудь, если мы сумеем вытащить его оттуда.

— Что и говорить, неважную стоянку себе выбрал наш «Ранкокус», но даже и там, где он теперь стоит, проку нам от него много: во-первых, там у нас такой запас пресной воды, что на нас двоих ее хватит на круглый год, а наступят дожди, так эти запасы и возобновить можно будет. А кроме того, наше судно может служить нам жильем, да еще каким! Вы будете жить в капитанской каюте, а я подвешу свою койку на баке, как будто ничего не случилось.

— Бросьте вы эти различия, милый Боб, и не будем никогда более говорить о них. Но вы забыли упомянуть еще об одной важной услуге, которую нам может оказать «Ранкокус»: ведь мы можем разобрать его и воспользоваться материалами для сооружения нового судна, надежного для плавания по этим морям и вместе с тем такого, которое можно было бы провести между этими рифами и даже над ними. Тогда нам удастся, быть может, вернуться в Америку и увидать наших близких друзей.

— Не робейте, мистер Марк, не робейте! Я хорошо понимаю, что когда неотступно стоит перед глазами образ милой женушки, которая со слезами зовет вас в свои объятия, тогда грешно было бы не стараться придумать какого-нибудь средства, чтобы вернуться к ней. Ведь душа-то у человека не камень. Так пусть уж будет по-вашему, и когда вы приметесь за дело, я не пожалею рук, чтобы помочь вам.

— А знаете ли, Боб, — продолжал Марк после некоторого молчания, — я думал сейчас о возможности привести сюда наше судно. Если нам удастся привести его в эту бухту, оцепленную подводной стеной скал, то здесь, за ветром, оно простоит многие годы. К тому же, если мы вздумаем строить новое судно, то нам понадобится более обширная верфь[18], чем палуба «Ранкокуса», да надо будет подумать и о возможности спустить новое судно на воду. В виду всего этого нам прежде всего следует попытаться привести сюда «Ранкокус».

Боб, конечно, не замедлил согласиться, имея в виду также и то, что здесь его запасы пресной воды со всем тем, что имелось на судне, будут в целости и сохранности, тогда как там, окруженное со всех сторон подводными скалами и рифами, злополучное судно неминуемо должно будет разбиться вдребезги при первой буре.

Придя к соглашению относительно этого важного вопроса, Марк и Боб спустились с вершины кратера и вернулись к своей шлюпке. Море все еще было спокойно, а потому Марк не особенно спешил возвращением. Он посвятил еще около получаса на измерение глубины природной бухты, огражденной подводною грядою скал, едва заметных над поверхностью моря, но прекрасно преграждавших путь морскому волнению. На поверку оказалось, что здесь достаточная глубина, а дно заливчика чистое, песчаное, как нельзя более благоприятное для будущей стоянки «Ранкокуса».

Покончив с этим делом, наши моряки пустились в обратный путь. Марк не выпускал из рук лота, тщательно изучая фарватер. Ему пришлось убедиться, что выполнению их замысла мешают два серьезных препятствия. Первое состояло в том, что путь, по которому они теперь следовали, ясно лежал на одном месте между двумя грядами подводных скал, тянувшихся на протяжении более четверти мили, почти параллельно друг другу, на расстоянии всего каких-нибудь ста двадцати пяти метров одна от другой.