Владимир Корочанцев - Африка под покровом обычая

Он не ограничивается знанием имен и исторических фактов, простым перечислением течений в живописи. Его душа стремится добраться до подлинных корней жизни и искусства. Он — африканский художник до мозга костей. Все его герои — африканцы.

— Искусство для меня — это прежде всего скульптура, — повторяет Фостэн. — В живописи я тоже чувствую себя скульптором. Я ищу типичные для Африки формы. Цвета Африки, ее горячие тона диктуют мне цветоощущение… Я делаю то, что мне по силам. Своим трудом пытаюсь утверждать равноправие и достоинство гражданина новой Африки. Разумеется, у меня есть планы и замыслы. Время покажет, насколько они реальны.

В памяти, как наяву, звучат слова Фостэна Китсибы, сказанные при прощании:

— Ну, Владимир, приеду в Абиджан, замкнусь в своей конурке, буду работать, работать и работать…

…Тамаринд и гриффонию в некоторых бенинских деревнях издавна считают «деревьями истины» из-за их необычного, «разумного» поведения. Тамаринд складывает листочки к ненастью и на ночь, мясистые стручки гриффонии, лопаясь с оглушительным треском, возвещают верящим в приметы земледельцам начало посевной… В рощице из этих диковинных тенистых деревьев шло общее собрание «коллективной деревни» близ районного центра Адала, на которое меня затянули местные журналисты: посмотрите, мол, как мы живем, чем озабочены.

Дебаты были бурными. Даже когда хлынул дождь, люди прикрылись вместо зонтиков банановыми листьями и продолжали обмениваться мнениями. Смещали председателя деревенского совета за прикарманивание общественных средств. Стар и млад почем зря крыли казнокрада.

Нового руководителя выбирали с чисто крестьянской дотошностью и рассудительностью. Град вопросов обрушивался на каждого кандидата.

— Как вы думаете работать? На что сейчас живете? Ваше отношение к революции?

Затем следовали вопросы ко всей аудитории:

— Хорошо ли вы знаете этого человека? Трудолюбив ли он? Часто ли его видели на общественных работах? Честен ли он? Не увлекается ли спиртным?

Напоследок столь же обстоятельно обсуждалось постановление окружного революционного совета о переводе борьбы с феодальными пережитками в «практическую фазу». Крепко досталось здешнему колдуну, которого еще совсем недавно, до 1972 года, боялись, задабривали лестью и подарками.

Его обвиняли в потворстве старым взглядам, обычаям и ритуалам, противоречащим духу народно-демократической революции. Чашу терпения односельчан переполнили попытки колдуна сорвать вакцинацию против оспы. Заклинатель стращал крестьян карами предков, которые, как уверял он, запрещали лечиться от этой «священной болезни». Маг подбивал некоторых наиболее суеверных из них прогнать медиков, приехавших делать прививки.

Собрание запретило употребление «колдовских зелий», нанесение ритуальных шрамов.

— Некоторые колдуны примкнули к нашим врагам, были случаи, когда они пытались отравить революционных деятелей. Это и открыло глаза многим бенинцам на социальную опасность «чародеев», — давал мне объяснения по ходу собрания сотрудник газеты «Эузу».

Слушая крестьян, я думал о том, что нежданно-негаданно стал свидетелем исторических событий. Это собрание в маленькой деревушке, без сомнения, относилось к тем обыденным, по весьма многозначительным жизненным ситуациям, по которым, если быть внимательным, можно судить о крутых поворотах в судьбе целых народов. Настала пора, когда ответственность за судьбу континента берет на себя рядовой африканец, которому долго отказывали даже в нраве распоряжаться самим собой. «Всякий, кто хочет залезть на дерево, — говорят ашанти, — начинает снизу, а не сверху». Перемены в Африке (напомним, что в этой книге речь идет об Африке к югу от Сахары, а понятие «африканец» употребляется, как часто принято в литературе, в применении к жителям Черной Африки) затрагивают низы, ранее отстраненные от какого бы то ни было участия в политической и общественной жизни. II это, пожалуй, определяющая черта африканских будней.

Уследить за вихрем изменений невозможно. Меняются моральные критерии, уклад жизни и привычки. Рушатся перегородки племенной обособленности. С пьедесталов низвергаются, как метко сказал вольтийский писатель Огюстэн-Сонде Кулибали, «слишком долго застоявшиеся на них преступные боги — силы прошлого, темные, невежественные, полные заразного и агрессивного суеверия, затем все „новое“, чем пас наградили колониализм и неоколониализм, и, наконец, все плохое и неудачное, что мы — не без их „помощи“ — ввели у себя после объявления независимости…»

Процесс обновления аритмичен и неравномерен, но в то же время необратим, ибо в ходе его народы континента переосмысливают всю свою былую жизнь, своп правы и обычаи с точки зрения нужд прогресса.

— Нам надо, подражая искушенному садовнику, обрезать с деревьев нашей культуры все усохшие и склеротические ветви, — говорит Ж. Ки-Зербо. — Наша задача — освободить парод прежде всего экономически, что обеспечит прочную основу для расцвета нашей культуры, духовного развития наших людей. Мы просто обязаны разрубить цепи трибализма, этой центробежной силы африканской культуры, обращенной в прошлое. Один философ сказал: «Стань самим собой». Этот девиз нам следует принять на вооружение, так как наша конечная цель — раскрыть и использовать сполна на благо прогресса все способности жителей Африки.

Участие широких масс в преображении действительности исключает возможность разгула стихии, торжества хаоса. Проходя через неминуемые взлеты и падения, африканец стойко борется против «преступных богов», привлекая себе на подмогу лучшие достижения своей истории и цивилизации, богатства мировой культуры и науки. Иначе и нельзя рассчитывать на победу. Мудрость сенегальского народа серер гласит: «Далеко идти хорошо, но лучше всего добраться до конца». В битве за новые идеалы у Африки уже есть свои яркие ориентиры. Это победы народов Анголы, Бенина, Мозамбика и других стран над империалистами, это героический пример Патриса Лумумбы, Амилкара Кабрала, Эдуардо Мондлане, Мариана Нгуаби и других народных героев современности, пожертвовавших собой ради будущего. О маяках африканской нови я вспоминал у памятника В. И. Ленину в столице государства Маврикий — Порт-Луи, перед зданием Кинематографического центра имени В. И. Ленина в Луанде, на улицах, названных в честь вождя мирового пролетариата в Мапуту и Антананариву.

Африка расстается с прошлым. Это прощание мучительно и тяжко, но в огне социальных битв, в муках сомнений и блужданий обрисовываются контуры ее завтрашнего дня.