Майкл Пэйлин - От полюса до полюса

День 141: На Южном полюсе

00:30. Перекрывая шум двигателей, Дэн кричит, что до полюса остается сорок семь минут.

01:00. Служба управления полетами на базе Южный полюс передает:

— Обозначенная посадочная полоса отсутствует, и правительство США не может разрешить вам посадку Как приняли?

Дэн:

— ОК.

— ОК. Спокойной посадки.

Скотт предлагает Руди глотнуть кислорода. Эффект пребывания на высоте теперь вполне ощутим. Дыхание частит, каждое движение требует двойного усилия.

01:10. Видим впереди Южный полюс. Он находится где-то посреди комплекса строений, над которым доминирует 150-футовый геодезический купол. Повсюду автомобили и строительные материалы. Самое деловое место во всей Антарктике.

01:20. Мы приземляемся на станции Южный полюс Амундсен-Скотт, самолет останавливается на широкой и расчищенной снежной взлетной полосе.

Две основательно закутанные фигуры с базы ждут нашего появления из аэроплана, мы обмениваемся приветственным рукопожатием. Однако старший из двоих, американец по имени Гэри, сразу же напоминает нам о том, что согласно политике Национального научного фонда, здесь не принято оказывать какую бы то ни было материальную поддержку неправительственным организациям, каковую представляем мы. Скотт отвечает, что наша экспедиция находится на полном самообеспечении и что компания Adventure Network располагает здесь запасом топлива и собственным жильем.

Официально проинформировав нас о том, что желанными гостями мы здесь не являемся, Шри приходит в лучшее расположение духа и приглашает нас на кофе.

И когда мы идем к куполу, мимо Portakabins, штабелей дерева и теплоизоляционных материалов, всего того сора и чепухи, что можно найти на задворках строительной площадки, до меня во всей полноте доходит, сколько усилий следует приложить просто для того, чтобы станция существовала. Я словно бы провалился в сон: сколько ни перебираю ногами, купол не приближается.

Минует как будто целая жизнь, и мы спускаемся между вырубленными во льду ступенями к широкому подземному входу, над которым располагается многозначительная надпись: «Соединенные Штаты Америки приветствуют вас на станции Южный полюс Амундсен-Скотт».

Нет даже претензий на нейтралитет. Преодолев 23 000 миль, мы оказались в самом конце земли, и что же? Здесь тоже Америка.

На Южном полюсе — с опозданием на 80 лет

Открываем дверь, такую же тяжелую как в морозильной камере, и входим в теплую и ярко освещенную столовую. Играет музыка. «If You Leave Me Now», Чикаго. Свежий апельсиновый сок и кофе. На теннисках надпись: «На лыжах на Южный полюс — 2 мили от базы, 12 дюймов пороши». Мужчина в шортах загружает на поднос сосиски под соусом чили, суп с индюшкой, жареный картофель и лимонный пирог с маком. Один из поваров даже узнает меня:

— Эй… вау! Да это же Майкл Пэлин! — он стряхивает со своего комбинезона след соприкосновения с лимонно-маковым пирогом и протягивает мне руку — Добро пожаловать на Южный полюс!

Южный полюс живет по новозеландскому времени. Вокруг меня все едят, но не потому, что сейчас два часа ночи и они не могут уснуть, но потому, что мы перепрыгнули вперед на шестнадцать часов, совершив рекордный прыжок во времени. Эти люди пришли сюда, чтобы поужинать.

С вожделением взираю на гамбургеры и картофель-фри, гадая, в какой мере потребление того или другого продукта противоречит правилам Национального научного фонда, но после кофе мы возвращаемся наружу. Скотт, Фрейзер, Найджел и Клем отправляются выкапывать палатку, которую оставили здесь в прошлом году, чтобы мы могли выспаться и поесть. Руди возвращается к самолету. Я уже собираюсь присоединиться к ним, но вдруг понимаю, что посреди всех этих правил, предписаний и директив, посреди кофе и рукопожатий с лимоном и маком полностью забыл о том, что привело нас в эти края.

Температура вместе с пронизывающим ветром едва ли не парализует — кругом — 50°C, и в 03:15, на высоте 10 000 футов над уровнем моря я приступаю к заключительному этапу нашего необычайного путешествия.

В нескольких сотнях ярдов от купола на снегу полукругом расположены флаги всех работающих в Антарктике наций, посреди которого на постаменте поблескивает глобус. Это и есть «Парадный Южный полюс», возле которого снимаются знатные гости.

Хрустя снегом, прохожу мимо него, задыхаясь, не чувствуя лица, и наконец оказываюсь возле небольшой медной трубы, торчащей из земли фута на три. Она и отмечает собой точное положение точки с координатой 90° южной широты. Отсюда все направления указывают на север. Здесь я могу обойти мир за восемь секунд. В этой точке я непринужденно возвращаюсь на 30-й меридиан восточной долготы, а потом на 30-й меридиан западной долготы, и на 72-й к востоку, и на 23-й к западу. Я стою сразу на долготе Токио, Каира, Нью-Йорка и Шеффилда. Я стою на Южном полюсе.

Вдалеке я вижу группу людей в анораках; расхаживая по снегу, они то и дело останавливаются, располагаются кружком, ударяют в снег лопатами. Этот странный ритуал они исполняют все более расходящимися кругами. Наконец Клем, Найджел, Фрейзер и Руди отказываются от продолжения поисков, и мы вместе стоим на самом дне мира. Или на его макушке. Все зависит от того, как смотреть.

Первый же газетный заголовок, который я увидел после своего возвращения домой в декабре, гласил: «СССР прекратит свое существование в канун Нового года». Еще несколько месяцев назад сама мысль об этом показалась бы смехотворной. Однако за время нашего путешествия между полюсами случилось много такого, что прошлое кажется принадлежащим к другой эре. Распался Советский Союз, но на месте его появились новые страны. Сегодня наше путешествие прошло бы через двадцать государств вместо семнадцати — маршрут наш пополнился бы Эстонией, Белоруссией и Украиной, на страх картографам. Ленинград превратился в прежний Санкт-Петербург. Гренландия заявила свои права на Санта-Клауса. «Гренландская полиция обвиняет Финляндию в похищении Санты» — такой заголовок также попался мне на глаза. Новгородское блюдо удивительным образом доехало до Лондона в целости и сохранности, но не выдержало десятимильного путешествия от столицы до Уотфорда.

Команда наша вполне доказала, что жизнь есть и после полюсов. Фрейзер вернулся в кратер Нгоронгоро через несколько месяцев после нашего возвращения. Приставшая по пути к Патти малярия ко времени написания этой книги более не высовывала носа. Мое ребро исцелилось по прошествии предсказанных шести недель, и я не испытал никаких других побочных эффектов, если не считать повторяющегося кошмара, в котором на мое тело наносится инвентарный номер Танзанийских железных дорог.