Майкл Пэйлин - От полюса до полюса

Нам предстоит пролететь 600 миль. И рядом нет ни Дэна-пилота, ни кого-то вообще способного прояснить положение дел. Ветер то стихает, то набирает силу. За окном вихри поземки проносятся по льду.

Дверь, невзирая на сопротивление, растворяется, появляется округлый закутанный силуэт, вырисовывающийся на фоне ясного неба. Словно прилипнув к месту, сверток этот застывает на мгновение, расставив вбок руки словно пингвин, потом проникновенно вздыхает и начинает раскутываться. И лишь после того как с головы оказываются снятыми несколько головных уборов, можно окончательно увериться в том, кто пришел. Скотт печет на завтрак дрожжевые блины. Мы съедаем их с сиропом «Lumberjack». Майк запрашивает погоду на Южном полюсе. Видимость несколько ограничена дымкой, но в прочих отношениях все в порядке. Температура — 26°C. Ветер — четырнадцать узлов. Нет никаких причин оставаться на месте. Поэтому дано разрешение на погрузку в аэроплан.

Дэн учился летать в американских ВВС, а потом на Аляске. Пока мы собираем свое оборудование, я замечаю, что он задумчиво посматривает на самолет. Я спрашиваю у него, хорошо ли он знает полюс.

Он скребет заросший белым волосом подбородок:

— Никогда не бывал там.

Дэну, должно быть, забавно смотреть, как беззвучно ходит вверх и вниз моя челюсть, ибо, лукаво сверкнув глазами, он добавляет:

— Вообще-то я — северянин и приехал сюда на юг ради зимы… порадоваться хорошей погоде.

Я пытаюсь извлечь из ситуации максимум возможного и стучу по обшивке самолета.

— Тогда, быть может, эта машина участвовала в большом количестве полярных экспедиций?

— Ничего подобного. Наш рейс будет первым полетом одномоторного турбореактивного самолета Otter на полюс.

Отсюда автоматически следует, что ни пилот, ни самолет, ни даже Скотт, наш сопровождающий от Adventure Network, никогда не бывали на полюсе. Итак, мы оказываемся первопроходцами.

Теперь я понимаю, что именно имел в виду Майк Шарп, когда вчера говорил мне о том, что успехи Adventure Network «основаны на чистом энтузиазме… здесь собрались авантюристы… еще не уставшие искать приключений на свою голову».

В 15:45 мы прощаемся — не с Пэтриот-хиллз, но с Бэзилом и Патти, которым придется остаться здесь. Конечно, роли были распределены давно, но не так легко оставлять друзей рядом с конечной целью нашего путешествия.

Мы втискиваемся в узкие сиденья, ставшие еще более мелкими благодаря количеству наших одежд. Словно бы садимся за парты для первоклашек. Кроме того, кабину приходится делить с бочкой керосина, камерой, провиантом и лагерным снаряжением, насосами и лопатами. Пустым остается только проход между сиденьями, но и его скоро заполняет собой алюминиевая лестница.

В 15:50 эта крылатая коробка, плотно набитая людьми и их пожитками, покатила по ребристому изборожденному льду, развернулась и начала самый долгий и неубедительный разбег изо всех, что мне приходилось испытывать на собственной шкуре. Пилот здесь, собственно, ни при чем, просто непрекращающиеся удары самолетных лыж по застругам не позволяют машине набрать нужную скорость. Щелястый фас скал Пэтриот-хиллз быстро приближается к нам, и рука моя плотно впивается в сиденье передо мной. И тут после двух-трех газельих прыжков мы оказываемся в воздухе, и уже через несколько минут группа, размахивающая руками внизу, превращается в пятнышки на снегу.

Мы летим, как говорят местные жители, «вовнутрь» — над плоским плато с немногими отличительными чертами, поднимающимся от 4000 футов возле Пэтриот-хиллз до официальных 9348 футов на полюсе, хотя, согласно местному атмосферному давлению, высота там составляет 10 600 футов.

По пути нам приходится совершить посадку возле гор Тиэль, чтобы дозаправиться и позволить Дэну сбросить бочки с горючим для экспедиции Кадзама-сан, которая пройдет неподалеку от этого места.

После двух или трех заходов, пока Дэн и Скотт разыскивают топливные бочки, мы садимся на лед в месте, носящем название Королевский пик Два с половиной часа мы провели, сидя в тесном самолете, не имея возможности изменить позу, и теперь так приятно пройтись по льду даже под напором сильного и жгучего ветра.

Скотт приставляет нас с Руди к делу — собирать палатку. Занятие это ничуть не затруднительно, насколько я понимаю, для человека, знакомого с подобными материями, однако я никогда не любил лагерный быт, и пучок фиберглассовых стержней ни о чем не говорит мне. Скотт проявляет ангельское терпение.

— На них цветные обозначения, — поясняет он уже несколько отрывисто. Указание бесполезно, потому что мои очки совершенно искажают цветовую гамму.

Кряхтя, стеная, стараясь примирить требования точной сборки с толстыми полярными перчатками, мы расставляем палатку и заползаем внутрь, чтобы напиться чаю и кофе, пожевать шоколад, пока Дэн сбрасывает горючее для Кадзама примерно в 50 милях от нас.

Естественным образом, в закоулках ума шевелится понимание того, что мы находимся при минусовой температуре в 300 милях от Южного полюса, не располагая в непосредственной близости каким бы то ни было транспортом… повод достаточный для разного рода сомнений. Не так уж часто ты имеешь возможность сказать, что жизнь твоя зависит от одного человека, однако Дэн может и не вернуться назад, и с этой мыслью нельзя смириться.

Ветер заметает нас снегом. На открытом месте, вдали от покровительственного барьера Королевского пика нам пришлось бы еще хуже. И все мы не скрываем облегчения, когда красная искорка самолета показывается возле горы.

Дэн в последний раз проверяет прогноз погоды, связываясь с базой Амундсен-Скотт. Как было с Рассом на Северном полюсе, в такие времена на пилота ложится особая ответственность. Дэну прекрасно известно, что между нами и полюсом не будет ни безопасного уголка, ни места, где можно заправиться топливом. Оценить информацию и принять правильное решение может лишь он один. И он решает продолжать полет.

23:30. Позади остался усыпанный камнями склон уступа, и внизу теперь нет ничего, кроме белизны во все стороны куда ни глянь. Сидящий передо мной Клем пристраивается вздремнуть. Дэн сменил шляпу из тюленьей кожи на бейсболку, которую удерживают на месте наушники. Скотту не терпится узнать, чувствует ли кто-нибудь из нас воздействие высоты, ибо мы находимся сейчас примерно на 20 000 футов (около 6000 м) над уровнем моря в негерметизированном самолете. Я ощущаю, что чаще дышу, но во всем остальном чувствую себя превосходно, и волнующая ситуация уже далеко прогнала тот мрак и усталость, которые навалились на меня возле Королевского пика всего час назад.