Жюль Верн - Цезарь Каскабель

Кто же это так вопил? Да это сам Фракассар, а вернее, господин Каскабель; он приподнялся, его руки свободны, в то время как статистов, скрученных не в шутку, а всерьез, крепко держали полицейские.

Очередной великий замысел Цезаря Каскабеля удался! После того как Ортик и его товарищи согласились сыграть роль разбойников, он связался с пермскими властями, предупредив, что их ждет «славное дельце». Вот почему взвод казаков вовремя вторгся на арену.

Получилось! Еще какое «славное дельце» получилось! Ортик и его «кореша» здорово влипли!

Но тут Ортик приподнялся и, кивнув в сторону господина Каскабеля, прокричал:

— Дайте мне сказать! Этот человек помог вернуться в Россию политическому преступнику! Ну, погоди, ты меня выдал, но и я на тебя донесу!

— Донеси, донеси, голубчик, — спокойно ответил господин Каскабель, подмигнув.

— Этот клоун способствовал возвращению убежавшего из Якутского централа преступника, графа Наркина!

— Да ну? Валяй дальше, Ортик!

Корнелия, дети и Кайетта, которая не утерпела и выскочила на арену, застыли в ошеломлении.

Но тут один из зрителей привстал… Это был граф Наркин.

— Хватайте его! — крикнул Ортик. — Это он!

— Да! Я граф Наркин! — с достоинством произнес господин Серж.

— Да, помилованный граф Наркин! — И господин Каскабель радостно захохотал.

Публика ликовала! Действительные события, смешавшись с выдуманными, тронули даже самые черствые души! Скорее всего часть зрителей посчитала, что «Разбойники Черного леса» никогда и не имели другой развязки!

Достаточно краткого объяснения.

С тех пор как граф Наркин встретился с семьей Каскабель на Аляске, прошло тринадцать месяцев; в течение этого времени он не получал никаких вестей с родины. Это было невозможно ни в стойбище индейцев на Юконе, ни в Порт-Кларенсе, ни на Ляховских островах. Он не знал, что полгода назад император Александр Второй издал указ об амнистии осужденных по делу графа Наркина. Его отец, князь Наркин, написал сыну в Америку, что тот может безбоязненно возвращаться в Россию, где его ждут с нетерпением. Но граф и не догадывался о письме, поскольку уже уехал, и оно вернулось в Вальское, не найдя адресата. Легко представить, как переживал князь, не получив от сына никакого ответа. Он считал графа погибшим после побега. Здоровье старика пошатнулось, и в момент, когда господин Серж добрался наконец до родного дома, он был уже чуть не при смерти. Какое счастье для князя, который давно отчаялся когда-нибудь увидеть сына! Теперь графу Наркину ничто уже не угрожало! Он мог не опасаться русских жандармов! Узнав об амнистии, граф, не желая оставлять отца в таком состоянии и всего через несколько часов после долгожданной встречи, отправил господину Каскабелю объяснительное письмо. Впрочем, он предупредил, что придет на представление в пермском цирке.

Тогда-то господина Каскабеля и осенила изложенная выше блестящая идея об эффектной концовке представления и передаче банды злодеев в руки полиции.

Когда публика поняла, в чем дело, зал взорвался исступленным восторгом. Крики «ура» и «браво» неслись со всех сторон. Казаки уводили Ортика и его сообщников, так удачно сыгравших на сцене роль придуманных разбойников. Теперь их ожидала настоящая тюрьма и настоящее искупление злодеяний.

Господину Сержу тут же рассказали, как все произошло: как Кайетта заподозрила матросов в кознях против него и семейства Каскабель, как в ночь на седьмое июля отважная индианка, рискуя жизнью, последовала за бандитами в лес, как она поведала обо всем господину Каскабелю, и почему, наконец, глава семьи не захотел посвящать в тайну ни графа Наркина, ни свою жену…

— Так у тебя появились секреты от меня? — грозным тоном спросила Корнелия.

— Первый и последний раз, дорогая!

На самом деле Корнелия уже давно поняла и простила мужа, а потому повернулась к графу:

— Ах! Господин Серж, дайте я вас расцелую!

И тут же сконфузилась:

— Ой, простите, ради Бога, ваше сиятельство…

— Нет, нет, друзья мои, для вас я всегда и всюду господин Серж! Просто господин Серж! И для тебя тоже, дочка! — Граф нежно обнял Кайетту.

Конец путешествию Каскабелей, и какой счастливый конец! «Прекрасной Колеснице» предстояло лишь пересечь Россию и Германию, чтобы ступить на французскую землю, и север Франции, чтобы попасть в Нормандию! Конечно, переход немалый, но в сравнении с тем гигантским расстоянием в две тысячи восемьсот лье, которое осталось позади, это всего-навсего прогулка, небольшая «экскурсия на фиакре»[203], как сказал господин Каскабель.

Да! Приключения благополучно завершились, а сколько раз надежда покидала путешественников! Даже восхитительному финалу «Разбойников Черного леса» было далеко до такой блистательной развязки! Тем не менее пьеса очаровала и публику и актеров, исключая, конечно, Ортика и Киршева. Злодеев повесили несколько недель спустя, а их сообщников навечно сослали в Сибирь.

Наступил час разлуки. Как пережить его печаль?

Однако все разрешилось очень просто.

В тот же вечер после представления, когда все семейство собралось в «Прекрасной Колеснице», граф Наркин сказал:

— Друзья, я знаю, как я вам обязан, и верхом неблагодарности будет забыть об этом когда-нибудь. Что я могу сделать для вас? Сердце мое разрывается при мысли о разлуке! Так вот… Может быть, вы останетесь в России и обживетесь здесь, во владениях моего отца?

Господин Каскабель, не ожидавший такого оборота дела, ответил только после некоторого размышления:

— Ваше сиятельство…

— Зовите меня «господин Серж», — сказал граф, — и никак иначе! Доставьте мне удовольствие!

— Ну что ж, господин Серж… И я, и вся моя семья… мы очень тронуты… Ваше предложение свидетельствует о сильной привязанности… Мы благодарим вас от всей души! Но там… вы же знаете… там родина…

— О да! Как я вас понимаю! — откликнулся граф Наркин. — Но раз уж вы желаете вернуться во Францию, в милую вашему сердцу Нормандию, то я был бы счастлив знать, что вы обосновались там… в симпатичном домике… с фермой и кое-какой землицей вокруг! Там вы сможете отдохнуть после долгих странствий…

— Уж не думаете ли вы, что мы хоть чуточку устали, господин Серж? — воскликнул господин Каскабель.

— Ну вот что, друг мой… Давайте говорить откровенно… Долго ли вы еще так протянете?

— А что делать?! Ведь надо зарабатывать!