Робер Стенюи - Сокровища непобедимой Армады

Герцог ждал, но Филипп не выслал ни одного дуката.

Обмен письмами продолжался.

Герцог – королю: «В монастыре святого Бенедикта монах по имени брат Антонио видел знамение, что господь дарует победу вашему величеству».

Знамение вскоре подтвердила настоятельница монастыря Богородицы мать Мария, прославившаяся многими чудесами и великой святостью. В этот монастырь являлись издалека, чтобы поцеловать ее икону, но только самым достойным она показывала стигматы – пять ран христовых у себя на руках, на ногах и на боку. Мать Мария твердо заявила: крестовый поход увенчается триумфом, об этом ей сообщила богоматерь, пообещав самолично следить за храбрым испанским воинством.

Герцог в восторге отправил в Эскориал новую реляцию.

Но земные заботы не оставляли командующего. Артиллерия превратилась в навязчивый кошмар. Победный парад Дрейка перед Кадисом ясно продемонстрировал, что отныне исход морских сражений решает дальнобойная артиллерия. Таран – главное оружие галер, абордаж и рукопашный бой, в котором не раз блистали вместе испанская доблесть и толедская сталь, отошли в прошлое.

Однако артиллерия галионов, галеасов и гукоров состояла в основном из базилик, полукулеврин, мортир и других орудий среднего радиуса действия. Что касается мелких пушек – фальконов, пасволант, фальконетов, мойян, эсмерилей, то они могли служить только в ближнем бою. Шестьдесят новых орудий, «одолженных» в последний момент на вошедших в испанские порты иностранных судах, закупленных в ганзейских городах и присланных из Италии и Австрии, были не лучше. Армада жизненно нуждалась в настоящих пушках, в особенности в кулевринах – дальнобойных орудиях, способных поразить корабль противника на значительной дистанции.

Все это было известно еще маркизу, который поставил вопрос перед Большим военным советом в Мадриде. Филипп отреагировал быстро. По особому его приказу Мадридский арсенал, работая день и ночь, отлил тридцать шесть орудий, Лиссабонский арсенал – тридцать.

А требовалось вдесятеро больше…

Один из командиров эскадр, Хуан Мартинес де Рекальде, поделился своими горькими соображениями со специальным посланником папы римского: у англичан более быстроходные и маневренные корабли, их орудия способны разнести испанские суда огнем кулеврин с дальней дистанции. Приблизиться к ним, чтобы завязать ближний бой, будет поистине чудом, так что остается уповать только на него, а также на погоду или на помрачение рассудка у врага. «Мы отправляемся воевать с англичанами, вооружившись лишь одной верой».

Кстати, в скором времени инквизиция дезавуировала главную пророчицу – мать Марию. Она противилась слиянию своей родной Португалии с Кастилией. Великий инквизитор архигерцог Альберт распорядился провести следствие, в результате чего было доказано, что пророчица пользуется «трюками и обманом». Так, «ловкой комбинацией зеркал» она создавала сияние вокруг головы, а при помощи «колес и блоков, скрытых под юбками», отрывалась от земли. Стигматы созданы «кончиком ножа и подкрашены киноварью». Очевидцы убедились в мошенничестве, «заглядывая через отверстия, проделанные в дверях ее кельи».

Прорицательница была объявлена обманщицей и симулянткой, смещена с должности, лишена клобука, посажена на хлеб и воду, причем во время трапезы ей было велено лежать на полу, с тем чтобы монахини наступали на нее…

К счастью, моральный дух участников похода не был подорван этим сенсационным разоблачением, ибо к тому времени судьба Армады была уже решена.

Итак, упрямый герцог выжидал, флот понемногу укреплялся, но каждый день стояния в порту обходился королевской казне в 30.000 дукатов, не считая съеденной провизии.

Генерал-капитан отдал приказ выдавать в первую очередь лежалые продукты. Давно пора – засоленное в октябре мясо к апрелю стало уже зеленым и дурно пахло, черви кишели в сухарях. Каждый день удлинял список дезертиров, убегавших, несмотря на строгую охрану, а больные дизентерией заполняли госпитали и портовое кладбище.

25 апреля, в день святого Марка, выдавшийся солнечным и безветренным, генерал-капитан Счастливейшей Армады при полном параде явился в лиссабонский собор, чтобы принять в свои руки священное знамя крестового похода.

Светлейший кардинал-архигерцог Альберт, племянник его величества, вице-король и великий инквизитор Португалии, стоял рядом. Позади – плотной стеной знатные вельможи. Мессу служил епископ Лиссабонский. Он благословил участников похода, взял за край штандарт и протянул его герцогу. Мушкетеры произвели залп, трижды подхваченный всеми орудиями кораблей и батареями крепости.

Дон Луис де Кордоба верхом на белом коне провез знамя по улицам между двумя рядами коленопреклоненных солдат, «избранных среди самых прилично одетых»; монахи раздавали папские индульгенции. На знамени рядом с изображением Христа был герб Испании и начертаный по-латыни девиз: «Восстань, Господь, и защити». На другой стороне – образ Богоматери с такими словами: «Покажи, что ты мать».

Знамя возложили на алтарь в монастыре святого Доминика, и герцог простер над ним длань. Новый залп из мушкетов приветствовал его по выходе из монастырской церкви. Герцог строго наказал сержантам и офицерам не спускать глаз с 1250 солдат почетного эскорта, пока те все до единого не поднимутся на борт.

Закончив церемонию, Медина-Сидония вновь сел за финансовые ведомости. Ожидание продлилось еще две недели… Наконец рано утром 9 мая, отчаявшись получить хоть что-нибудь, он отдал приказ к отплытию.

Устье Тежу покрылось густым лесом мачт. Трепетали вымпелы и флаги, блистали начищенные доспехи, латы и кирасы. Расшитые золотом накидки и бархатные камзолы радовали взор, мелодично позвякивали золотые цепи на груди, а белые перья на шляпах изгибались по ветру.

Сам светлейший герцог Медина-Сидония находился на тысячетонном галионе «Сан-Мартин», флагмане Португальской эскадры. Вместе с ним плыли его духовный наставник, исповедник и шестьдесят слуг.

В устье Тежу поднялся крепкий ветер. Лоцманы качали головой: нечего и думать выходить за мол. В ожидании затишья отдали якоря и очистили верхние палубы. Ледяные порывы резали лицо. «Декабрьская погода», – говорили лоцманы, а герцог занес в дневник: «Погода противится выходу Армады».

Воспользовавшись паузой, он составил приказ по флоту, который зачитали под звуки трубы на всех кораблях: