Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой

В три часа утра, горя от беспокойства, я снова поднялся на палубу. Капитан Немо был там. Он стоял на носу. Черный флаг развевался над его головой. Он не отрывал глаз от корабля. Его напряженный взгляд как бы притягивал преследователя, гипнотизировал его, тянул его за собой, как буксирный канат.

Луна проходила через меридиан. На востоке всходил Юпитер. Все было тихо вокруг. Казалось, что небо и океан соперничали друг с другом в спокойствии.

И когда я сравнил это спокойствие стихий с ненавистью, кипевшей в каждом уголке неуловимого «Наутилуса», я чувствовал, как содрогается все мое существо.

Корабль был в двух милях от нас. Он приближался, идя все время вслед за сиянием, излучаемым прожектором «Наутилуса». Я видел его опознавательные огни — зеленые и красные — и белый фонарь, повешенный на штанге фок-мачты. Снопы искр вырывались из труб, — очевидно, корабль довел давление пара до высшей точки.

Я оставался на палубе до шести часов утра. Капитан Немо попрежнему не замечал меня. Военный корабль находился всего в полутора милях расстояния от нас, а с первыми проблесками рассвета возобновил обстрел.

Приближался момент, когда «Наутилус» должен был напасть на своего противника, и, как только это случится, я и мои товарищи покинем навсегда человека, которого я не осмеливался судить. Я собирался спуститься вниз, чтобы предупредить Конселя и Неда, когда помощник капитана поднялся на палубу. Его сопровождало несколько моряков.

На «Наутилусе» готовились к бою. Приготовления эти были очень несложны. Были опущены перила, окружавшие палубу. Вышки прожектора и штурвальной рубки были втянуты внутрь корпуса подводной лодки. Поверхность длинной железной сигары не имела больше ни одной выпуклости — ничто не мешало ей теперь маневрировать.

Я возвратился в салон. «Наутилус» продолжал оставаться на поверхности, освещаемой первыми утренними лучами солнца. Красноватые отблески его отражались в стеклах.

Наступил ужасный день 2 июня.

В пять часов лаг показал мне, что «Наутилус» умерил свою скорость. Я понял, что он хочет допустить фрегат на близкое расстояние. Пушечные выстрелы становились все слышнее и слышнее. Ядра пенили воду вокруг нас, ввинчиваясь в нее с каким-то резким свистом.

— Друзья мои, — сказал я, — час настал! Пожмем друг другу руки, и будь что будет!

Нед Ленд был полон решимости, Консель спокоен, я с трудом сдерживал охватившее меня волнение. Мы прошли в библиотеку. В тот момент, когда я толкнул створку двери, ведущей к трапу, я услышал, как внезапно закрылась крышка люка.

Канадец бросился к ступенькам, но я удержал его. Знакомое шипение сказало мне, что резервуары «Наутилуса» наполняются водой. И действительно, через несколько мгновений «Наутилус» погрузился на десять метров ниже поверхности моря.

Я понял этот маневр. «Наутилус» не собирался нападать на фрегат сверху, где тот был защищен непроницаемой броней. Он хотел атаковать его под водой, ниже ватерлинии, там, где кончалась его металлическая обшивка.

Итак, мы снова пленники, да еще вынужденные свидетели готовящейся мрачной драмы. Впрочем, размышлять было уже некогда. Укрывшись в моей комнате, мы безмолвно глядели друг на друга. Глубокий ужас овладел мною. Я находился в том тягостном состоянии, которое обычно предшествует какому-то страшному потрясению. Я ждал катастрофы, я вслушивался в каждый шорох, я весь превратился в слух.

Между тем «Наутилус» значительно увеличил скорость. Очевидно, он брал разгон. Весь корпус его дрожал.

Внезапно я вскрикнул. Произошло столкновение. Это был сравнительно легкий толчок. И все же я почувствовал, с какой силой стальной бивень вонзился в дерево. Послышался скрип и треск. Но «Наутилус», уносимый вперед инерцией движения, прошел через плотную массу корабля, как игла проходит сквозь холст.

Я не мог более выдержать. Обезумев от ужаса, я побежал из комнаты в салон. Капитан Немо был там. Безмолвный, мрачный, неумолимый, он смотрел на то, что происходило за стеклом.

Огромная, почти бесформенная масса темнела под водой, и, чтобы до конца присутствовать при ее агонии, «Наутилус» опускался на дно вместе с ней. В десяти метрах от себя я видел расколотый почти надвое корпус судна, — вода заливала его со страшным шумом. Выше был виден двойной ряд пушек. На палубе двигалось множество черных теней.

Вода все прибывала. Несчастные бросались на ванты, взбирались на мачты, барахтались в воде. Это был человеческий муравейник, внезапно застигнутый наводнением.

Парализованный ужасом, с волосами, вставшими дыбом, едва дыша, я смотрел на это потрясающее зрелище, не в силах оторвать глаз от окна.

Огромный корабль медленно погружался. «Наутилус» следовал за ним. Вдруг произошел взрыв. Сжатый воздух разорвал палубу корабля с такой силой, будто взорвался пороховой погреб. Давление воды было так велико, что «Наутилус» отбросило в сторону.

Теперь несчастное судно стало погружаться быстрее. Мелькнули его мачты, облепленные жертвами, реи, гнущиеся под тяжестью тел, потом верхушки грот-мачты, и, наконец, темная масса исчезла в водовороте со своим экипажем мертвецов…

Я обернулся к капитану Немо. Этот страшный судья, настоящий демон ненависти, попрежнему глядел в темноту. Когда все было кончено, он направился к двери своей комнаты, открыл ее и переступил порог… Я следил за ним глазами.

В глубине комнаты, на стене, под портретами его любимых героев, я увидел портрет совсем еще молодой женщины и двух маленьких детей.

Капитан Немо смотрел на них несколько мгновений и, упав на колени, разразился рыданиями.

Страшное видение исчезло, и окна закрылись, Но свет в салоне не зажигался. Мрак и тишина царили на «Наутилусе». Казалось, капитан Немо стремительно бежал от этого страшного места. Куда он направил свой путь? На север или на юг?

Я вернулся в свою каюту, где Нед и Консель ждали меня в глубоком молчании. Я испытывал непреодолимый ужас перед капитаном Немо, Какие бы страдания ни перенес он по вине людей, он все же не имел права так наказывать их. И он сделал меня если не соучастником, то свидетелем своей мести. Это было уж слишком!

В одиннадцать часов зажегся электрический свет. Я прошел в салон. Там никого не было. Я посмотрел на приборы. «Наутилус» шел на север со скоростью двадцати пяти миль в час то по поверхности моря, то под водой на глубине тридцати футов.

Найдя наше местонахождение на карте, я увидел, что мы прошли мимо устья Ламанша и несемся теперь с большой скоростью к северным морям.