Джеймс Купер - «Морская волшебница», или Бороздящий Океаны

— Нет, нет, постой!.. Не покидай нас так быстро! Оставь мне мальчика… оставь хоть какую-нибудь память о прошлом кроме этой боли!

— Час пробил. Ветер свежеет, а с этим шутить нельзя. Для твоего же счастья лучше, если никто не узнает о бригантина. А ведь если мы останемся, не пройдет и нескольких часов, как сотни любопытных из города будут глазеть на нас.

— Что мне до них! Ты не можешь… не можешь покинут меня вот так!

— Я бы с радостью остался с тобой, Эудора, но дом моряка — это его судно. И так слишком много драгоценного времени потеряно. Еще раз — прощай!

Девушка в отчаянии озиралась вокруг. Казалось, он быстрым, торопливым взглядом своих темных глаз хотела разом окинуть все, что есть на земле прекрасного.

— Куда ты поплывешь? — спросила она, понизив голос почти до шепота. — Куда поплывешь и когда вернешься?

— Я плыву туда, куда ведет меня моя счастливая звезда. Быть может, я не вернусь долго, быть может — никогда! Прощай же, Эудора… Будь счастлива среди друзей, которых тебе дала судьба!

Глаза девушки, вся жизнь которой прошла на море, заблестели еще ярче и тревожнее. Она схватила руку контрабандиста обеими руками и невольно стиснула ее изо всех сил. Потом она широко раскрыла объятия и порывисто прижала к себе неподвижного моряка.

— Мы поплывем вместе! Я твоя и ничья больше!

— Ты сама не понимаешь, что говоришь, Эудора! — произнес Бороздящий Океаны, тяжело дыша. — У тебя здесь отец… подруга… муж…

— Нет, нет! — воскликнула обезумевшая девушка, махнув рукой в сторону Алиды и Олоффа, который сделал к ней несколько шагов, словно спешил спасти ее из пропасти. — Я твоя, твоя!

Контрабандист высвободился из ее судорожных объятий и сильной рукой держал девушку, отстранив ее от себя, а сам пытался совладать с бурей страсти, бушевавшей в его душе.

— Подумай, подумай еще, — сказал он. — Ты хочешь разделить судьбу отверженного, которого преследует закон, которого гонят и презирают люди!

— Я твоя, твоя!

— Корабль будет твоим домом, бурный океан — твоим миром!

— Твой мир — это мой мир! Твой дом — мой дом! Твоя опасность — моя!

Из груди контрабандиста вырвался ликующий возглас.

— Ты моя! — воскликнул он. — Перед такими узами бледнеют права отца! Олдермен, прощай! Я буду обращаться с твоей дочерью лучше, чем ты поступил с дочерью моего благодетеля!

Легко, как перышко, он подхватил Эудору на руки и, прежде чем Ладлоу и Олофф ван Стаатс успели помешать ему, перенес ее в шлюпку. В тот же миг шлюпка отчалила вместе с храбрым мальчуганом, который от радости подбрасывал шляпу в воздух. Бригантина, словно поняв, что произошло, стремительно развернулась, и, прежде чем люди на берегу опомнились от удивления, шлюпка уже висела на талях. Контрабандист появился на полуюте. Одной рукой он обнимал Эудору, другой махал онемевшим от неожиданности людям на берегу, а девушка, все еще не пришедшая в себя, едва могла прошептать прощальные слова, обращенные к Алиде и отцу. Бригантина выскользнула из бухты и заплясала на волнах прибоя. Потом, забрав всеми своими парусами ветер, дувший с юга, и слегка изогнув под его напором свой красивый и стройный рангоут, бригантина понеслась прочь, оставляя за собой пенящийся след.

День уже клонился к вечеру, когда Алида и Ладлоу ушли с лужайки перед виллой. Еще час им был виден темный корпус бригантины, над которым белело облако парусов. Но вот низкий корпус скрылся из виду, а там и паруса один за другим исчезали вдали, и наконец на горизонте осталось лишь блестящее белое пятнышко. Оно помаячило там с минуту, а затем растаяло в воздухе.

Свадьба Ладлоу и Алиды была слегка омрачена грустью. Обоих глубоко заботила судьба уплывших на бригантине; одна питала к ним нежную любовь, другой — уважение, которое ему подсказывали чувства моряка.

Прошли годы, и не один месяц провели они на вилле, бросая тысячи тревожных взглядов на океан. В начале лета Алида каждое утро, проснувшись, спешила к окнам своего флигеля в надежде увидеть в бухте бригантину, стоящую на якоре. Но тщетно. Бригантина так и не вернулась; и хотя оскорбленный и раздосадованный олдермен тайно предпринял тщательные розыски по всему американскому побережью, он никогда больше не слышал ни о Бороздящем Океаны, ни о его несравненной «Морской волшебнице».

Переводы эпиграфов даны по изданию: Шекспир В. Полн. собр. соч.: В 8 т. М.: Искусство, 1957 — 1960.

Город Медичи — имеется в виду Флоренция.

Королева Адриатики — так называли Венецию.

Капитан Кидд — пират и шотландский капер (частный судовладелец, который на свой страх и риск, но с разрешения правительства воюющего государства нападает на неприятельский флот, а также на нейтральные корабли, везущие военную контрабанду). Схвачен в Америке и в 1701 году повешен в Англии.

Олдермен — член совета графства и городского совета.

Мохоки — одно из индейских племен Северной Америки, обитавшее по берегам Гудзона и его притока — реки Мохок.

Патрон — лицо, имевшее большое земельное поместье в колонии при старом голландском правительстве в Нью-Йорке и Нью-Джерси.

Анна — Анна Стюарт, королева Великобритании и Ирландии (1702 — 1714).

Ганноверский акт. — По Ганноверскому акту о престолонаследии (1701) английский престол с 1714 года перешел к курфюрсту Ганноверскому Георгу Людвигу.

Плантагенеты — королевская династия в Англии в 1154 — 1399 годах.

На монетах того времени чеканились профили царствующих монархов. Здесь имеется в виду Карл I (1600 — 1649).

Плутос — в древнегреческой мифологии божество богатства, сын Деметры и Ясиона. Изображался в виде мальчика с рогом изобилия в руках.

Кларендон (1658 — 1667) — английский государственный деятель и историк, лорд-канцлер Англии.

Лига (сухопутная) — 3 мили, 4,83 километра.

Флибустьеры — морские разбойники XVII — начала XVIII века, с 1630 года утвердились на Гаити; использовались Англией и Францией для борьбы с Испанией для колониальных захватов; занимались грабежом торговых судов.

Штатгальтер — титул носителя верховной власти в Нидерландах с XVI века по 1795 год, то же главный судья в Объединенных провинциях Нидерландов.