Робер Стенюи - Сокровища непобедимой Армады

Гранды стремились стать рыцарями Ордена св. Иакова даже больше, чем кавалерами ордена Золотого руна, ибо в первом случае они могли рассчитывать на быструю карьеру в армии и связанные с нею привилегии. Уставное правило Ордена, запрещавшее ношение драгоценностей и украшений, ко времени описываемых событий давно уже кануло в прошлое. То же случилось и с обетом целомудрия (который, правда, римский папа официально снял с женатых мужчин).

Достаточно приглядеться к портретам той эпохи. Вот Хуан Мартинес де Рекальде на знаменитом полотне. На груди у него украшение, весьма похожее на то, что мы нашли. У Педро де Вальдеса, Мигеля де Окендо и маркиза Санта-Крус — слегка видоизмененные. Луис де Рекесенс, правитель Нидерландов, носил свое украшение на золотой цепочке. У Гонсало Чакона — крест Алькантара без медальона; кроме того, знак ордена Калатрава, напоминавший нашу находку, но усыпанный драгоценными камнями. Кстати, Ордена св. Иакова, выставленные в Лондонском музее Виктории и Альберта, тоже инкрустированы рубинами, аметистами и топазами…

Итак, в эпоху Английского похода Армады кавалеры орденов часто носили подобные украшения. Оставалось выяснить самое главное: какой это орден и какому рыцарю он принадлежал?

Для этого мне пришлось освежить свою латынь, поскольку большинство трактатов по истории военного рыцарства написано на этом языке. И я был вознагражден: чтение оказалось необыкновенно захватывающим, недаром рыцари бередят воображение взрослых так же, как сказочные принцы — воображение детей.

Довольно быстро мне пришлось исключить из игры св. Иакова: орденский знак изображал крест в форме меча, причем рукоять заканчивалась перевернутым сердцем. Таким образом, остались ордена Калатрава и Алькантара. Кресты обоих орденов идентичны. Единственная разница: зеленый цвет — для Алькантара и красный — для Калатрава. В нашем случае это ничего не давало, поскольку эмалевое покрытие было безвозвратно съедено морем.

По счастью, оставался выгравированный святой, причем с характерными атрибутами — деревом, водопадом и повозкой, в которую впряжена большая собака или лошадь. Поиски надо было сосредоточить здесь. Ничего не оставалось, как проштудировать житие святых, с одной стороны, и историю обоих орденов — с другой.

Розыски по части Калатрава выявили одного-единственного рыцаря этого Ордена, отправившегося с Армадой, — дона Гонсалеса де Эрасо, плывшего пассажиром на «Сан-Мартине». Но на гербе Ордена, по совершенно неясным для меня мотивам, была изображена веревка с двумя петлями на концах.

А герб Алькантара?

В гербе Алькантара фигурирует дерево. Груша.

Как и предыдущий орден, он восходит к XII веку и связан с битвами против мавров, занимавших тогда южную часть Испании. Городу Алькантару (Эль-Кантару) в 1156 году грозила осада. Для его защиты два благородных идальго из Саламанки — дон Суеро Фернандес Барриентос и его брат Гомес основали военный Орден. Первым его местоположением была избрана молельня-крепость на берегу реки Коа на португальской границе по соседству с отшельническим скитом. Этот скит стоял в окружении рощицы диких груш и назывался «скитом святого Юлиана Грушевого». В гербе Ордена изображена дикая груша — иногда с открытыми корнями, иногда растущая из земли.

Итак, с деревом все ясно. Но водопад (или источник)? А животное?

Святых Юлианов, согласно ватиканскому справочнику, на небесах скопилось добрых сорок пять штук, и среди них царит самая настоящая неразбериха. Немалое их число открывало или освящало святые источники. Пришлось мне самому окрестить находку как «украшение рыцаря Ордена Алькантара».

Подобно ревностному бенедиктинцу, я портил глаза, ползая по выцветшим строчкам описей и ведомостей Армады в поисках кавалеров названного ордена. Таковых обнаружилось двое, причем ни один не погиб на «Хироне».

Всю зиму я провел, зарывшись в архивах, но таинственный рыцарь не возник. Весной я скрепя сердце оставил след, и незнакомец так и пребывает доныне не опознанным.

Возле черных скал белыми брызгами кружились чайки, приветствуя нас простуженными голосами. Что ждет аквалангистов на дне на сей раз? Зимние штормы вполне могли завалить пещеру и свести на нет усилия прошлого сезона. Или, наоборот, очистить дно от ненужных камней, вымостить его золотом, выровнять в ряд пушки и шекспировские черепа с крупными алмазами в глазницах.

Меня снедало нетерпение, но ледяная вода быстро остудила пыл. Что там на термометре? Н-да, плюс шесть градусов. В остальном все было как прежде. Откопанные ямы занесло уже просеянной галькой, так что я напрасно опасался за свои глаза: зрачки не ослепило блеском золота и драгоценностей.

Мы планировали в начале сезона, пока водоросли еще маленькие, провести тщательную разведку. По сути дела, центральная часть Порт-на-Спанья осталась необследованной. Луи заметил, что нам не удалось очертить контуры корабля. Это можно было бы сделать, определив на плане местоположение орудий — они ведь стояли по бортам.

— На «Хироне» было пятьдесят пушек, так?

— Так.

— А нашли мы только две. Где остальные? — строго спросил Луи.

— Остальные… Ну, во-первых, Джеймс Макдоннел, вернее, нанятый им шотландский капитан выудил в тысяча пятьсот восемьдесят девятом году три пушки. На самом деле бравый моряк мог уполовинить добычу и взять себе три пушки в уплату за труды.

— Допустим. Но все равно остается больше сорока пушек. Англичане их не искали, где же они? Ты не считаешь, что галеас мог разломиться при ударе надвое и часть судна отнесло довольно далеко от Лакады? Куда-нибудь в другую часть Порт-на-Спанья.

— Не думаю. Почти весь свинец остался у Лакады, его здесь даже больше, чем положено иметь на галеасе. Кроме того, много ядер.

— Да, но где остальное? На корабле таких размеров должны быть тысячи и тысячи предметов. Где они?

— Разложились! Смотри, вот корабельная ведомость. Провизия — сухари, сало, тунец, сардины, сахар, соль… Все, что не съедено людьми, сожрало море. Дальше, легкое вооружение — аркебузы, мушкеты, алебарды, пики, протазаны. Часть де Лейва оставил в Киллибегсе, остальное продержалось в воде от силы года два. Что еще? С латами то же самое. Порох размок. Бочки с водой — понятное дело. Бочонки с вином… Часть выпил Сорли Бой за наше здоровье, остальное унесло. Теперь посуда. Матросы и галерники ели на деревянных плошках, пили из кожаных фляг, ведра тоже были из вываренной телячьей кожи — от этого ничего не могло сохраниться. Римские безмены для пороха…

— Ага, один мы нашли — помнишь, со свинцовым грузиком?