Алистер Маклин - Сан-Андреас

— Если бы снаряд пролетел через металлическую стену и разорвался прямо на мостике, это одно дело, но он влетел через стекло. Повезло.

— А в носовой части?

— Три пробоины. Все выше ватерлинии. Привычная работа для судоремонтников, когда судно ставят в доки. Шпангоуты, похоже, достаточно прочные. Это положительные результаты. Что же касается отрицательных, боюсь, это полностью моя вина...

— Арчи! — раздался резкий голос Джанет.

— Ну, хорошо, хорошо. Вы уже об этом слышали. Фергюсон и Керран мертвы.

— Я знаю и сожалею. Чертовски жаль. Уже двадцать человек погибли. — Паттерсон на какое-то время задумался. — Вы считаете, что эта ситуация будет продолжаться какое-то время?

— Какая ситуация, сэр?

— Что они будут пытаться остановить нас, вместо того чтобы потопить.

Маккиннон пожал плечами.

— Немцам не столько важно получить золото, сколько дискредитировать русских перед нашим правительством. По тому, как складываются обстоятельства в настоящее время, они хотят и свой пирог поиметь, и чужой съесть. Самый настоящий фактор жадности.

— Пока они руководствуются жадностью, мы сравнительно в безопасности. Да?

— В смысле, что нас не потопят? Да. А вот захватить нас могут.

— Но вы же сказали...

— Стоит им направить ещё одну подводную лодку — и мы готовы. С двумя подводными лодками шансов у нас никаких. Если мы погонимся за одной, вторая пристроится нам в хвост и будет в своё удовольствие поливать нас шрапнелью. Конечно, не в машинное отделение, потому что им надо доставить нас в Норвегию. А в госпиталь. Стоит одному снаряду туда попасть, и мы сразу же вывесим белый флаг.

В следующий раз, когда я буду подниматься на мостик, я прихвачу прекрасную белую простыню.

— Бывают случаи, боцман, сказал Джемисон, — когда мне хочется, чтобы вы держали свои мысли при себе.

— Я просто отвечаю на вопрос, сэр. Кстати, у меня появилась другая мысль, другой вопрос, если позволите. Только небольшой группе людей было известно об этой операции, о том, что «Сан-Андреас» используется для перевозки золота. Один-два человека из состава кабинета министров, один или два адмирала. И всё. Хотелось бы мне знать, кто из них оказался предателем и продал наши жизни. Если мы вернемся назад и если кто-то из известных деятелей совершит самоубийство, тогда мы узнаем, что это за человек. — Он встал. — Простите меня, мне нужно ещё кое-что сделать.

— Что сделать, Арчи? — спросила Джанет. — Неужели ты ещё не всё сделал на этот день?

— Боцману работа всегда найдётся. Обыденная, Джанет, работа, обыденная.

Он вышел из столовой.

— Обыденная, — повторила Джанет. — Что ещё за обыденная?

— Керран мертв.

— Я это знаю.

По её виду было ясно, что она ничего не понимает.

— Керран был мастером по изготовлению парусов, и в его обязанности входило делать саваны для покойников.

Джанет быстро встала и вышла из-за стола. Паттерсон недовольно посмотрел на Джемисона.

— Бывают случаи, второй помощник, когда мне ужасно хочется, чтобы вы держали свои мысли при себе. Вы ничего понять не можете.

— Это верно. Деликатности у меня никакой. Буйвол и тот лучше сделает.

Паттерсон закончил молитву. К этому времени он уже профессионально проводил погребальную службу. Доски накренились, и зашитые в саваны тела Керрана и Фергюсона исчезли в ледяных водах Норвежского моря. Именно в это время шум машин в машинном отделении стал затихать, а «Сан-Андреас» снижать скорость.

Почти вся команда была на палубе — покойники были приятными людьми, и их любили. На нижней палубе собрались коки, стюарды, медицинский персонал н три кочегара. Трент и Джонс были на мостике.

Первым двинулся с места Джемисон.

— Похоже, — сказал он, — мы совершили ошибку.

Он медленно удалился с видом человека, которому спешить пока некуда.

Паттерсон и Маккиннон шли ещё медленнее.

— Интересно, что он имел в виду? — произнёс Паттерсон. — Под словами «Мы совершили ошибку»?

— Он ещё мягко сказал, сэр. Он просто намекнул, что всезнающий боцман опять сделал очередной промах. Кто стоял на вахте внизу?

— Только Стефан. Ну, этот, польский мальчишка.

— Будем надеяться, что он не пойдет вслед за теми, кого мы спускали за борт сегодня.

Паттерсон остановился и схватил Маккиннона за руку.

— Что вы хотите этим сказать? И о каком «промахе» вы говорите?

— Все взаимосвязано, — печально отозвался Маккиннон. — Наверное, я устал. Может быть, просто поленился подумать. Сэр, вы, случайно, не обратили внимания, кого не было на похоронах?

Паттерсон несколько мгновений молча смотрел на него, а затем стал перечислять:

— Медицинский персонал. Персонал столовой. Стюарды. — Он схватил боцмана за руку. — И Маккриммон.

— Действительно. А кто это разрешил Маккриммону болтаться здесь без дела?

— Видимо, наша тактика в отношении его не сработала. Всего не предусмотришь. Ни один человек этого сделать не в состоянии. Этот Маккриммон — скользкий тип. Как вы считаете, мы сможем что-нибудь ему пришить?

— Уверен, что не сможем. Тем не менее, сэр, я прошу вашего разрешения посадить его под замок. — Он с мрачным видом покачал головой и горько добавил:

— Что толку запирать дверь, когда лошадь понесла.

Стефан лежал на палубе, залитой нефтью, продолжавшей вытекать из поврежденного топливного трубопровода. За его правым ухом был кровавый синяк. Синклер осмотрел его голову и выпрямился.

— Я отправлю его в госпиталь. Сделаем рентген, но думаю, в этом нет необходимости. Он скоро очнется. Будет голова болеть. Вот и всё. — Он бросил взгляд на два стальных предмета, валявшихся на палубе рядом со Стефаном. — Вам известно, кто это сделал, боцман?

— Да. Гаечным ключом он его оглушил, а топориком повредил трубопровод. Могут быть отпечатки пальцев.

— Нет, не могут. — Маккиннон носком сапога коснулся обтирочного материала. — Этим он стёр отпечатки пальцев. — Он посмотрел на Паттерсона. — Этот трубопровод можно заменить, сэр?

— Можно. Сколько времени это займет, второй помощник?

— Пару часов, — ответил Джемисон.

— Вы не пройдете со мной, Паттерсон? — спросил Маккиннон.

— С удовольствием, боцман.

— Вы знаете, что могли убить его? — спросил Маккиннон.

— О чём, чёрт побери, вы говорите? — развязно бросил Маккриммон, сидевший в столовой.

— О Стефане.

— Стефане? А что такое со Стефаном?

— У него пробита голова.

— И все же я не понимаю, о чём вы говорите. Пробита голова? И как он умудрился пробить себе голову?

— Благодаря вам. Вы спустились в машинное отделение и ударили его по голове, а затем перебили топливный трубопровод.