Виктор Тюрин - Человек человеку волк или Покорение Америки

— Я все время хотел спросить, почему ты называешь паренька, с кем работаешь, Сдобной Булкой?

— А потому что у него лицо круглое и мягкое, как булочка. Да он и не обижается, Джек.

Я слушал его, накручивая спагетти на вилку, но не успел поднести их ко рту, как напротив витрины остановился грузовой фургон, загораживая от нас мостовую и противоположную сторону улицы.

Не успел я в душе возмутиться этим безобразием, как владелец тележки, до этого беседовавший с покупателем, неожиданно выхватил из-под товаров, разложенных на тележке, винтовки. На какое-то мгновение я растерялся, уж больно внезапным оказалось даже для меня это покушение. Эти две или три секунды дали возможность убийцам вскинуть винтовки, и только тогда я закричал: — Тим!! Ложись!!

Он только успел поднять на меня недоумевающие глаза, как в этот миг стекло раскололось на тысячи мелких осколков, брызнувших в разные стороны. Последнее что я успел заметить, перед тем как инстинкт самосохранения кинул меня вниз, под стол, остановившийся, ничего не видящий взгляд Тима. Выстрелы не утихали не на секунду. Рука нащупала маленький револьвер во внутреннем кармане, как звон колокольчика над входной дверью слился с грохотом выстрела, затем через секунду второго, который резко оборвал короткий стон. Карл убит! В следующую секунду пронзительно закричали в два голоса итальянцы, бармен и официант. В ответ на их крики ударил еще один выстрел, и зеркало за стойкой бара разлетелось вдребезги. Итальянцы мгновенно смолкли.

"Наглец, — только успела промелькнуть эта мысль, как послышались осторожные шаги в мою сторону. — Ну, давай, сука! Я тебя жду!".

Я замер, готовый стрелять в ту же секунду, как только убийца окажется в поле зрения, и тут мое ухо неожиданно уловило и выделило, среди грохотавших на улице винтовок, револьверный выстрел, раздавшийся от входной двери. Выстрел за спиной подбиравшегося ко мне убийцы должен был его отвлечь, и я решил использовать шанс.

Упав на бок, я тут же оказался в поле зрения убийцы, как раз в тот момент, когда тот полуобернулся на выстрел. В ту же секунду я выстрелил в замершую фигуру наемника.

Пуля попала туда, куда я метил, в левую половину груди. Он попытался нажать на курок, но сил уже не было, и вытянутая рука с револьвером упала вдоль тела. Тут одна из винтовочных пуль, просвистела у моей головы, другая со звоном разбила последнюю тарелку на столе, разбросав по столу макароны, залитые соусом. В ту же секунду вскочив на ноги, я бросился к двери, по пути протаранив плечом своего несостоявшегося убийцу. Тот отлетел в сторону. Его предсмертный стон смешался с тяжелым грохотом рухнувшего на пол стола. Сбоку от двери, рядом с опрокинутым стулом, лежало тело Карла в луже крови с револьвером в руках. Струйка дыма еще вилась из его ствола. Я выхватил револьвер из его руки.

"Спасибо, друг!".

Завеса порохового дыма сделала свое дело, стрелки не видели, что произошло внутри ресторанчика, и ждали своего напарника, который должен был довести дело до конца. Мое появление стало для них большой неожиданностью. Воспользовавшись их оторопью, я замер, навел ствол на ближайшего бандита и выстрелил. Выронив винтовку, стрелок схватился за грудь, после чего стал заваливаться спиной на рядом стоящую тележку. Последний из убийц просто отбросил винтовку в сторону и бросился бежать, но даже если бы у него были крылья, он бы не ушел от меня. Погоня, под крики прохожих и полицейские трещотки, длилась недолго. Только он успел свернуть за угол на ближайшую улочку, как я с лету обрушил ему на голову рукоять револьвера. Убийца так и покатился по брусчатке, пока, наконец, не замер, уткнувшись лицом в камни мостовой. Подскочив к нему, еще не остывший от схватки, я с силой ударил его по ребрам, потом еще раз. Он застонал и попытался свернуться, но я не дал этого сделать. Схватив его за шиворот пальто, я оттащил его в тупичок между домами и бросил на мусорную кучу. Он глухо стонал. Я оглянулся по сторонам, затем ударил его для верности по голове револьвером еще раз. Стон резко оборвался. Выйдя из тупичка, снова оглянулся по сторонам. Никого не было, зато за углом во всю раздавались крики и гам возбужденной толпы. Засунув револьвер за пояс, быстро свернул за угол, растолкал зевак столпившихся перед рестораном, а затем шагнул прямо через разбитое стекло. Едкий запах пороха стоял в воздухе вместе с клубами дыма. Итальянцы до этого осторожно выглядывавшие из-за стойки, увидев меня, тут же нырнули обратно. Зато зеваки, стоящие на улице, с любопытством наблюдая за моими действиями, тут же начали комментировать их на все лады, но как только я подошел к Тиму, голоса за моей спиной сразу стихли. Пальцы привычно скользнули по шее. Пульса не было. Уже убирая руку, пальцы зацепились за шнурок на шее мальчика.

"Память матери. Теперь это будет память о тебе".

Разорвав шнурок, сунул талисман Тима в карман. В сердце острой иглой кололо чувство вины за смерть мальчика. Мне очень хотелось посмотреть ему в лицо, но тут из памяти всплыл его остановившийся взгляд и я не решился потревожить его покой. После чего подошел к телу Карла. На минуту замер, отдавая память мертвому. Затем, толкнув входную дверь, вышел на улицу. Народ тут же смолк при моем появлении и подался назад. Пройдя сквозь раздавшуюся толпу, вышел краю дороги и подозвал кэб. Сел, сказал кучеру, что мне нужно забрать моего пьяного приятеля. Доставив наемника на склад, я отдал его в руки моего штатного палача Джеймса Богарта. Очнувшись и увидев, с кем ему придется иметь дело, наемник быстро сломался, рассказав, все что знал. След вел к посреднику, к которому тут же поехали мои парни. Оставалось сидеть и ждать. Пока я шел по горячим следам, полный холодной ярости, мысли о смерти Тима были, как бы заслонены непрерывной чередой действий и событий, цеплявшихся одно за другое и требовавших сиюминутного решения. Теперь им никто не препятствовал. Тоска и боль утраты рвали на части сердце и мозг. В свое время я уже проходил через это, когда терял боевых друзей, но эта боль была не такой. Она была яростной, пронзительной и клокочущей, сжигающей меня изнутри. Не знаю, сколько времени я находился в подобном состоянии, но неожиданно раздавшиеся резкие крики вернули меня в реальный мир. У входа я увидел двух своих парней, а между ними трясущегося человечка в пальто цвета грязи и темно-серой шляпе. Наткнувшись на мой взгляд, тот мгновенно замолк и съежился.

— Он что-нибудь сказал?

Вопрос я задал в пространство, не адресуя его кому-то лично, но ответил Богарт: — Щас я им займусь! Запоет…!

Человечек перевел взгляд на палача. Увидев его заляпанный кровью фартук, он вздрогнул всем телом, после чего, закатив глаза, мешком упал на пол. В другое время парни бы ржали как жеребцы, но, сейчас принимая во внимание мое состояние, стали молча и быстро приводить посредника в чувство. Открыв глаза, тот сразу, без всякого понукания, начал быстро говорить: — Моя кличка Старый Бак. Ко мне четыре дня назад пришел один тип. Передал привет от Голландца Ларри, моего старого дружка и сказал, что у него есть заказ. Убрать двоих. Срок — неделя. Дал пятьсот авансом, остальные после дела. Мне он показался странным, не нашего поля ягода, поэтому я послал за ним хвост. Но он легко от него ушел. Я тогда к Ларри, а тот мне говорит: держись от него подальше — здоровее будешь. Но я человек настырный и любопытный. Выставил Голландцу бутылочку, тот и раскололся. Оказалось, тип из детективного агентства, на кого-то из богатеев работает. Тут мой интерес и угас, ведь связываться с ними, что ссать против ветра. Это все, что я знаю. Верьте мне.