Джек Слейд - Дьявол, святая и Лэссистер

Но только не сегодня. Сегодня был неординарный день для Амоса Старински, который с грустью ожидал ближайшего будущего.

То, что происходило в его салуне, абсолютно не нравилось ему. Здесь развлекались четыре аса с револьверами, как будто они были владельцами салуна и всего поселка.

Они прибыли около четырех часов назад. К тому времени снаружи, на заднем дворе главного магазина, который примыкал к салуну, сидели на корточках три юные мексиканские пары.

У них был жалкий вид. Одежда клочьями свисала с их истощенных фигур. В глазах затаился страх.

Они попросили, как нищие, кусок хлеба, и Амос Старински проявил сострадание.

Он велел отдать им пищу, оставшуюся со вчерашнего дня. Им разрешили подогреть ее, и в их больших глазах светилась глубокая благодарность.

Девушки, которые здесь работали, также заботились об этих достойных сочувствия людях и угощали их горячительными напитками.

Амос Старински наблюдал за развитием событий с удовлетворением. Он определил взглядом знатока, что юные мексиканки станут украшением его борделя в прерии, и уже подсчитывал барыши.

Трое молодых мужчин будут наверняка услужливой рабочей силой. Он даже стал бы платить им жалованье, хотя, собственно, мог и так рассчитывать на их благодарность.

Во всяком случае, он спас их от голодной смерти, что абсолютно никем не предписывалось.

Но эта идиллия была внезапно разрушена.

Появились эти четыре тигра с револьверами. Да, это настоящие профессионалы. Тут ничем нельзя было помочь, даже Амос со своими мощными мускулами ничего не мог поделать с ними.

Теперь он беспомощно стоит за своим длинным прилавком и должен смотреть на то, какое свинство устроили здесь четыре мерзавца. Они наломали дров за тридцать человек.

Один добрался до гитары, на которой иногда играл Амос, ублажая своих гостей. А другой так сильно стучал по клавишам старинного пианино, что оно гремело.

Третий парень молча стоял у стойки и следил за тем, чтобы Амосу Старински не взбрела в голову мысль наделать каких-либо глупостей. Наконец, четвертый негодяй уже некоторое время занимался пленными мексиканками.

Они стояли у стены и вынуждены были позволять делать с собой что угодно. Пока дело еще не зашло слишком далеко. Парень очень медленно освобождал тела своих жертв от грязных и рваных платьев.

Это он делал с большим наслаждением при помощи ножа, а девушки должны были стоять совершенно неподвижно. Если бы они каким-то образом сопротивлялись или выражали свое раздражение, то за это должны были бы расплачиваться их спутники.

Трое бедняг-мужчин были привязаны к трем опорным столбам. Четверо мучителей уже несколько раз стреляли в них, так. для развлечения, как они утверждали.

Между тем у каждого мексиканца уже отсутствовало по одной мочке уха. Какой ужас должны были переживать бедные парни!

Даже очерствевшему Амосу стало жаль их. Но он не должен был двигаться с места. Тип около стойки пригрозил сделать ему пару таких инъекций из свинцового шприца, что в ближайшее полугодие он будет негоден для работы.

Амос мог двигаться лишь тогда, когда поступал заказ. И он должен был сделать одолжение и поживее поворачиваться. Все следовало исполнять молниеносно, иначе Амос получал пинок в зад. Он уже вынужден был стерпеть полдюжины пинков и, соответственно, кипел от ярости.

Три девушки стояли уже голые и беззащитные.

Парень за пианино стучал по клавишам и к тому же горланил так, что у остальных звенело в ушах.

Поэтому никто не услышал топота копыт.

Но Амос Старински увидел двух всадников, потому что он вынужденно должен был смотреть именно в этом направлении. -.

Парень у стойки сделал выстрел в пианино, и его сообщник тотчас же убрал лапы с клавиш. ]

Снаружи оба всадника спешились.

Негодяи их не заметили.

— Три порции водки, — приказал человек с револьвером у стоики. — Три полных стакана! Живо, толстопузый!

Амос Старински заторопился и наполнил большие стаканы. Он уже почти достиг пределов нервного напряжения.

Черт возьми, почему он не сражается? Почему без сопротивления позволяет проделывать все это?!

Что нужно здесь обоим всадникам на пегих лошадях?

Пегие лошади!

Проклятье, а не были ли эти пегие лошади той же породы, что и у пленных индейцев?

Наконец, один из двух всадников вошел в зал. Он вызывающе распахнул качающуюся дверь.

А как он вошел внутрь! Как будто ему принадлежит весь мир. Как будто у него были шоры на глазах.

О дьявольщина! Разве он не замечал, что здесь происходило?

Он остановился посреди помещения. Свой винчестер он небрежно держал в левом кулаке. Это выглядело вполне безобидно.

Между тем четверо бандитов его также заметили.

— Приятное общество собралось здесь, — сказал вошедший невозмутимо. — Вам нравится эта игра?

Четверо настороженно заняли позицию. Было ясно, что они сейчас продырявят этого рослого незнакомца, конечно, лишь после обычного короткого диалога.

— Тебе, кажется, не нравится, парень? — спросил тип у стойки.

— Совершенно не нравится, — сказал Лэсситер.

— Тогда опусти-ка пулемет, парень! — произнес тип у стойки. — Тогда мы возьмем тебя в нашу игру.

Лэсситер вызывающе ухмыльнулся.

— Может быть, вы являетесь людьми Манаски? — спросил он в наступившей напряженной тишине. — То, что вы здесь делаете, точно соответствует этому.

— Чему, парень?

— Дьяволу Манаске.

Четверо бандитов выхватили револьверы. Они действовали жутко быстро.

Лэсситер резко присел на корточки, и из его винчестера посыпались вспышки огня.

У одного из окон также блеснул огонь, и раздался треск выстрелов.

Амос Старински исчез за своей стойкой и выставил у края винтовку с магазином и обрезанным стволом. Но когда он сделал это, в его салуне уже стало тихо.

Вошла Мария.

Четверо храбрецов лежали на полу. Один из них был еще жив. Лэсситер перевернул его ногой на спину и поглядел сверху вниз.

— Итак, вы принадлежите Манаске. Где я могу его найти?

— В… преисподней…

Голова бандита дернулась в сторону, и затем он навсегда замолчал, как и его сообщники.

Три нагие мексиканки стояли, как статуи. В другой обстановке и при других обстоятельствах это была бы чрезвычайно привлекательная картина.

Сейчас это не приходило на ум Лэсситеру.

— Мария, позаботься о них, — попросил он. — Здесь наверняка есть что-либо из одежды. Или нет?

Он вопросительно посмотрел на Старински. Тот утвердительно кивнул.

— Конечно, сэр, — сказал он. — Снаружи в моем магазине. Там есть женщина, которая вам все продаст. У нас, естественно, есть в продаже и платья.