Макс Брэнд - Укротитель диких

– Нет, Большой Конь, ты увидишь, что пуля не может сделать мне вреда. Но пуля повернет и попадет в твое собственное тело! Все это предсказали Небесные Люди. Ибо ты был дурным человеком, Большой Конь, и Небесные Люди очень рассержены на тебя!

– Небесные Люди – мои друзья! – возразил колдун. – Они говорили со мной этой ночью. Я просил их привести тебя сюда, чтобы я мог повергнуть тебя и взять твой скальп. И вот я вижу тебя перед собой!

– Нет, ты видишь только мой призрак! – сказал Рори. – А тело мое лежит далеко отсюда в холмах. И мне будет скверно, если апачи случайно найдут его там и решат, что я просто заснул. Вот тогда они смогут убить меня и снять скальп – но этого не сможешь сделать ты, потому что мой призрак имеет силу убить тебя, и ты умрешь. Ты слышишь меня, Большой Конь? Пришел последний твой час!

Большой Конь попытался рассмеяться, но поперхнулся. Он начал раскачиваться из стороны в сторону, словно чтобы набрать в этих движениях силу духа.

– Ты пришел к моему народу и пытаешься украсть у меня мое имя и мою силу! – закричал он. – Но сейчас ты увидишь, что все твое колдовство слабее колдовства, заключенного в моей винтовке! И этот твой последний час наступил! А с твоей смертью я стану еще сильнее! И наконец ко мне вернется мой красный глаз!

– Вот, гляди! – и Рори резко разжал ладонь. – Красный глаз здесь, чтобы ослепить тебя!

И действительно, отблески костра ярко вспыхнули в рубине.

Большой Конь издал сдавленный вскрик и вскинул винтовку к плечу. Но правая рука Рори Мичела была уже наготове. Рори Мичел выстрелил, едва вытащив дуло револьвера из одежды, от бедра.

И в тот же миг ему ответил тяжелый грохот выстрела винтовки, но пуля просвистела выше головы Рори и пробила стенку вигвама. А Большой Конь покачнулся и уже мертвый упал головой в костер, горевший посредине вигвама.

Рори, проскользнув наружу через тот же полог, перевернул по пути несколько тюков, чтобы не дать преследователям сразу пуститься в погоню. И как только он выбрался, вигвам сразу же наполнился гулом многих голосов.

Рори не стал медлить. Если этот спектакль не убедил индейцев в том, что крупнокалиберная револьверная пуля, разворотившая лоб Большого Коня, вылетела из его же собственной винтовки и была повернута обратно волею Небесных Людей, то апачи потеряют доверие и к другим его чудесам, думал Рори.

Так что он снова закутался в покрывало и пошел через лагерь обратно.

На сей раз никто не обратил на него внимания. Никому не было дела до него, потому что по лагерю сразу же разнеслась ужасная весть – быстрее, чем рябь расходится по гладкой воде от брошенного камня.

Так по индейской деревне волнами распространялся ужас. Знак, обещанный им, явился, и именно в ту самую ночь, как было обещано! Теперь берегись! Если знак явлен, все предсказание исполнится в точности!

И неудивительно, что Рори не встретил на своем пути никаких препятствий. Потому что в головах у апачей сейчас билась только одна мысль – надо срочно собираться и уходить со стоянки. Проходя по окраинам лагеря, Рори видел, как женщины суетливо начинают сворачивать вигвамы, крикливо поторапливая друг друга.

Суматоха в лагере напоминала клубящийся дым от множества костров. А среди этих звуков тревоги и страха Рори медленно удалялся от лагеря и приближался к тому месту, где оставил мертвого апача.

Но Рори ошибался, думая, что индеец мертв. Тела не было!

Рори был рад этому. Хватит с него ночных убийств! На всю жизнь хватит!

Он пошел дальше, к тому месту, где спрятал винтовку, нашел ее и наконец добрался до ложбины, где вскочил на своего серого жеребца. Теперь ему не страшен никакой апач! И Рори, еще раз кинув взгляд на индейский лагерь, который бурлил, словно штормовое море, посмеялся про себя и тронулся в путь.

Итак, насколько ему было известно, глупость майора Талмаджа привела к гибели Блачера и бухгалтера и стоила сожженного амбара, не считая скота. Апачам, как ни крути, она обошлась в четыре-пять их лучших воинов и здорово попортила репутацию этой ветви племени. И это еще не все. Не исключено, что они снова решат выйти на тропу войны с бледнолицыми – даже в самом скором времени.

А ведь единственный, кто что-нибудь предпринял, был Рори!

Он повернул серого жеребца прямо к дому Уэйра и, подъехав поближе, пустил мустанга медленной рысью и поднял вверх правую руку.

Шагов за двадцать от дома он вдруг услышал взволнованный голос:

– Рори Мичел!

Ворота раскрылись, но Рори, хоть и спешился, не стал заходить внутрь.

– Выходите наружу! – весело позвал Рори. – Выходите и посмотрите на восход луны!

– Скорее забирайся внутрь! – нетерпеливо рявкнул Уэйр. – Сейчас они нашпигуют тебя пулями!

– Это вряд ли! – заметил Рори. – На сегодня они со стрельбой покончили. На некоторое время апачи вообще потеряли интерес к тропе войны. Можете выйти и посмотреть сами!

Он повернулся и показал рукой, и тогда из дома торопливо вышли осажденные.

Вести быстро разнеслись по всему дому, и мексиканцы, сидевшие в задних помещениях, тоже высыпали наружу.

И всех их вдруг охватило изумленное молчание. На востоке, там, где восходящая луна разливала по небу бледно-желтый свет, двигалась бесконечная цепочка силуэтов, черная на бледно-салатном фоне лунного света. Женщины и воины, старики и дети, некоторые верхом, другие – на своих двоих, сгибаясь под тяжестью груза, апачи шли в направлении гор.

Через некоторое время Уэйр выдавил:

– Черт, они проиграли! Они проиграли! В это невозможно поверить, но они уходят!

Мексиканцы, которые поначалу благоразумно придерживали язык, теперь взорвались восторженными воплями. Они пустились в пляс. Веселье охватило всех. Они даже подняли здоровенного детину, Мигеля, на плечи. А Рори Мичел, отступив в тень веранды, молча следил за этими фантастическими прыжками, ощущая себя так, словно попал в сказку.

Потом он проскользнул в дом, и только его шаги стали там слышны, раздалось жалобное ржание его вороного. А уже через мгновение Рори ласково гладил атласную шею своего любимца…

И все равно он чувствовал в душе странное беспокойство. В его душе не было торжества, только горький привкус утраты и ожидание несчастий.

В доме тем временем развернули настоящий праздник. В залитом лунном светом дворе мексиканцы собрали все возможные яства и наслаждались ими. В обеденном зале за одним концом стола сидел Уэйр, а за другим – его полусонная супруга, собрался весь гарнизон защитников дома – капитан Берн, очень красный и невероятно счастливый, рядом с ним – Рори, а напротив – прелестная Нэнси Уэйр.

Уэйр произносил речи. Правда, никто их не слушал, но он все равно не мог удержать в себе слова – он просто фонтанировал. Но это все не имело больше значения. Никто бы не смог перебить это счастье, оно было слишком велико.