Макс Брэнд - Укротитель диких

Юноша стал закипать яростью, тем более что все больше голов поворачивалось в сторону Большого Коня. Он понимал, что теперь внимание отвлечено на колдуна и, вместо того чтобы объявить свое известие, ему придется вступить в открытый спор.

– Я готов рассказать правду, – твердо сказал он.

– Ну так и говори правду, если она тебе известна! – заметил Большой Конь. – Только не рассказывай, что мог повстречаться с белым лисом, который утром спрятался в этом доме!

– Я говорю правду, я видел его! – повторил Южный ветер.

– Сегодня?

– Да!

– И как близко ты его видел? – ухмыльнулся Большой Конь.

– Ближе, чем ты стоишь от меня! Я держал его за руку!

– Ты держал за руку нашего врага! – завопил Большой Конь.

– Но он мой друг. Все наши люди знают об этом. Я держал его руку. И я слышал его голос, а он слышал мой.

– Ты видел и слышал только призрака! – завопил Большой Конь. – Я собственными глазами видел, что он не покидал сегодня дом, куда проник утром!

– Это твои глаза ослепли! – отвечал Южный Ветер, весь дрожа от возбуждения. – Он мог превратиться в прозрачный туман и вылететь из дома так, что никакое твое колдовство не позволило тебе увидеть его!

– Хорошо, но скажи хоть один знак, чтобы мы поверили тебе! – вскричал Большой Конь.

– Я могу описать его лошадь.

– Ну и что это была за лошадь? Резвый черный жеребец? – ехидно спросил Большой Конь.

– Нет, другой, но тоже хороший скакун! – сказал юноша. – Ты знаешь эту лошадь, как никто другой. Это твой собственный серый, которого утром украли из табуна!

Эффект был огромным. Колдун, изрыгая проклятия, от злобы стал приплясывать на месте, лицо его перекосилось.

Но Большой Конь все еще никак не мог позволить Южному Ветру высказаться свободно. Он решил продолжить разговор.

– И что же мудрого сказал тебе призрак бледнолицего? Из-за чего ты собрал все племя?

– Он сказал мне, что нам следует уйти с этого места.

– Ага! – закричал колдун. – Я так и подозревал! Конечно, ему бы хотелось избавиться от нас. Тогда он будет и при славе, и сохранит красный глаз! Значит, он послал тебя лгать нам и умолять нас?

Южный Ветер дрожал всем телом от гнева, но он знал, что не должен выходить из себя в присутствии старших мужчин племени, иначе все для него потеряно. Краснокожие больше всего презирают несдержанность.

И потому Южный Ветер просто сказал:

– Он не посылал меня умолять тебя. Он послал меня с предупреждением для тебя, и если ты прислушаешься, то сможешь сохранить много жизней.

– Мы и сами можем позаботиться о себе и своей жизни! – рявкнул колдун.

В толпе глухо зашумели.

– Давай, давай! – подначивал Большой Конь. – Мы уже долго тебя слушаем, а ты еще почти ничего стоящего нам не рассказал!

– Это потому, что от твоих собственных слов в лагере не осталось свободного места! – отвечал юноша с достоинством.

Толпа разразилась хохотом от этой остроумной и справедливой реплики. Даже Большой Конь не сразу нашелся, что ответить, и, тяжело дыша, стал переминаться с ноги на ногу.

Воспользовавшись паузой, юноша продолжил:

– Теперь слушайте меня, воины. Я говорю вам, что услышал от пророка и великого целителя, дела которого вы видели, а сказал он мне, что апачи попадут в беду, если только не покинут этот лагерь.

– Ха! – закричал Большой Конь. – А какие знаки будут посланы, как мы узнаем, правду ли говорит твой пророк?

– Это будут не птицы в небе, – мрачно отвечал юноша.

– Нет? И когда знаки появятся?

– Этой ночью, – сказал Южный Ветер.

– Хорошенькое время для послания знаков! – воскликнул колдун, с торжествующей усмешкой оглядывая соплеменников. – Небесные Люди не посылают знаков в такое время, разве что это бывает молния.

– Это будет не молния. Это будет кровь на земле, – сказал юноша.

– Ага! – протянул Большой Конь, помимо своей воли подавленный спокойной уверенностью сына вождя. – Значит, кровь на земле этой ночью?

– Да.

– И чья же это будет кровь? – Колдун сделал вызывающий жест.

– Твоя! – закричал Южный Ветер, почти теряя сознание от возбуждения.

Племя загомонило, индейцы задвигались. Большой Конь был как громом пораженный и мог только тяжело дышать, широко разинув рот.

Южный Ветер продолжал свою речь, голос его звенел:

– Ты должен умереть сегодня ночью! Это будет знаком для нашего народа, если ты не убедишь апачей уйти отсюда и сам первый не покажешь им пример, собравшись в дорогу!

Тут Большой Конь, кое-как пришедший в себя, пророкотал громовым голосом:

– Я Большой Конь, отменяю это дурное пророчество! Я покажу всем, что его колдовство слабое. Я буду жив утром, и кто тогда поверит этому бледнолицему лжецу? А над тобой, Южный Ветер, будут смеяться всю жизнь! Ты видел дурной сон, как больной подросток или старая женщина! Я, Большой Конь, буду жив, когда наступит утро! Пусть все слышат, что я сказал. Я всем покажу, кто глупец, а кто мудрец! Вот что я говорю вам, воины!

Но индейцы уже почти не обращали на него внимания. Если кто-нибудь и бросал взгляд на Большого Коня, то с жалостью, как на смертельно больного человека.

Рори Мичел не мог знать, что происходит в лагере. Он понимал только, что ввязался в самое опасное приключение в своей жизни, когда подобрался вплотную к лагерю апачей.

У него не было четкого плана. Успех так сильно зависел от разных случайностей, что оставалось просто делать один шаг за другим, в надежде, что в конце концов удастся достичь цели.

В двухстах ярдах впереди видны были блики костров между шатрами и бродили смутные тени индейцев. Он спешился и привязал своего резвого серого скакуна, который так хорошо послужил ему сегодня. Но теперь его служба закончилась, по крайней мере на время.

Если Рори не успеет сделать свое дело до появления луны, то в лунном свете серые бока рысака засветятся как начищенное серебро, и его наверняка заметят из лагеря. Двести ярдов – это не так уж далеко. Зато добежать в случае чего до серого можно будет за двадцать с чем-то секунд, а за то же самое время апач может поймать своего коня и проскакать некоторое расстояние. Если Рори окажется хоть на два корпуса впереди своих преследователей, то на этом резвом сером скакуне у него будет шанс спастись.

Независимо от того, как пойдут у него дела в лагере индейцев, самая опасная часть его задачи – это суметь живым выбраться оттуда после того, как он разберется с Большим Конем.

Стояла та глубокая, густая темень, которая наступает сразу вслед за сумерками, когда ночь, кажется, становится даже темнее, чем чернота, а звезды превращаются в сверкающие бриллианты. Но Рори приблизился к лагерю уже достаточно, чтобы разглядеть людей, безостановочно движущихся вокруг лагеря. Всадники следовали друг за другом на некотором расстоянии, так, чтобы задний отчетливо видел переднего. Рори прикинул, что таким манером прогуливаются вокруг стоянки не меньше дюжины всадников.