Уилл Генри - Золото Маккены

— Всё готово, — сказал он обеим. — Что станем делать с золотом?

— Что делать? — прокудахтала Малипаи. — А что с ним надо делать?

— Я не знаю, брать его или нет.

— Эх! Хотела бы я, чтоб это слышал Пелон!

— Однако я правда не знаю, — заявил Глен Маккенна и повторил свои сомнения по-английски, для Фрэнси.

Тоненькая девушка вдруг понимающе посмотрела на нею.

— У меня на душе с этим тоже как-то чудно, — призналась она. — Никогда не подумала бы, Глен, но я обрела в этом месте что-го большее, чем золото. Прошлой ночью, мне кажется, я пристрелила бы кого угодно за свою долю. Сегодня она ничего не значит для меня. Она мне не нужна.

— Это огромная сумма денег, Фрэнси!

— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

— И я. Мне она тоже ни к чему.

— Что же нам делать с ним, Глен? Не оставлять же здесь для кого-то ещё — то есть каких-то других белых? Это было бы нехорошо.

— Да, правда. Чего бы мне хотелось, Фрэнси, так это оставить его лежать так, как оно лежало до того, как его нашёл Адамс. Разбросать по всему руслу ручья, распылить от водопадов до дальнего края луга, рассеять, погрузить в речной песок и гравий, положив туда, где оно хранилось у апачей с самого начала. Если это выглядит безумием, пусть так. Но я излечился от золотой лихорадки. После того как выберусь отсюда, я кончаю с золотодобычей.

— Если ты этого хочешь, Глен, так и будет.

На том простом решении они и остановились, и Маккенна был рад этому. Она отправилась за ним верхом на лошади, разбрасывая песок и «рисовое» золото вместе с самородками вверх и вниз по извилистому руслу ручья.

— Вот что, — добавила она, смеясь, — так мы всегда сможем вернуться и взять всё сами — если, конечно, позже вернём себе разум.

Глен Маккенна посмеялся вместе с ней, сказав, что именно это и было у него на уме всё время и что его очень огорчает лёгкое разоблачение. Обоим им показалось в этот неловкий миг «безрассудства», что они настолько близки, как только могут быть близки между собой двое и насколько позволяет возрастная дистанция в четырнадцать лет; возвращаясь с верховьев ручья к месту, где старая Малипаи ожидала с вьючными лошадьми, они ехали колено к колену и, не таясь, держались за руки.

Покачивая головой с видом крайнего презрения, старая дама приветствовала их и добавила, что не следует терять время: впереди ждёт подъём на скалу.

Садясь в седло в соответствии с её призывом, Маккенна окинул взглядом верховья каньона и Площадку Индюшиных Яиц, заметив по-испански, будто огорчён тем, что не в силах спрятать и это тоже. Скво поглядела на странно бронзовеющий свет солнца в верховьях каньона и посоветовала ему не тревожиться.

— Оставь это Богу, — проворчала она. — Он позаботится об этом.

Маккенна кивнул, потянувшись за поводьями.

— Мать, — спросил он, последний раз окидывая взглядом вокруг, — не забыли ли мы чего-нибудь?

— Мне кажется, нет, ихо, — живо отозвалась та, — Ты сделал моему сыну достойную могилу, ты оставил этого пса по имени Юный Мики лежать непогребённым — пусть кости его побелеют — ты наполнил легендарную глиняную олью зряшным голым песком и гравием, чтобы те, кто придёт вслед за тобой, думали, будто золото Адамса похищено. Жажда белого человека к этому золоту исчезнет, и народ апачей станет почитать твоё имя. Он пощадит твой скот и женщин на сотню лет и зим вперёд. Нет, сын мой, тебе здесь больше нечего делать.

Маккенна взял дрожащую руку старухи и пожал её.

— Спасибо, мать, — промолвил он. — Я вспоминаю, что сказал мне старый Энх, и чувствую радость. Он спросил: «А ты тоже жаждешь золота, Маккенна? Ты такой же, как все белые люди, которых я знал? Продашь ли ты свою жизнь или честь, или честь своей подруги за жёлтый металл?» Я дал ему понять, что нет, и всё же едва не совершил всех этих постыдных поступков. Вот отчего я радуюсь, мать. Оттого, что мои руки не тяготит золото, а сердце не полнит жадность. Старый Энх может теперь спать спокойно.

Старуха вырвала руку. Потянула носом воздух. Стукнув себя по лбу, испустила сердитое проклятие.

— Да садись же на лошадь, чёрт возьми! Нам нужно убираться отсюда! Боже, ну и болтун же ты — прав был Пелон! Двинулись!

Он взлетел в седло и последовал за ней, а старуха, прикрикнув на старую вьючную лошадь, пустила её через ручей. Двинулись вслед и остальные. Фрэнси подталкивала их крупом своей лошади. Когда они достигли подножья Z-образной тропы, тишина вновь завладела каньоном, на сей раз более плотная и душная, чем прежде.

— Что это, мать? — спросил Глен Маккенна. — Ты как будто чуешь что-то. Скажи, чего ожидать?

В ответ старуха кивнула.

— Ferremoto, — пробурчала она. — Fremblor de tierra.

— Землетрясение? — отозвался Маккенна. — Господи Боже, а ведь ты, должно быть, права. Я не наблюдал такой перемены погоды за все эти одиннадцать лет!

— Все эти одиннадцать лет и не было такой погоды. Давай-давай, глупая девчонка! Торопись с этими чёртовыми клячами. Нет! Постой…

Соскочив с собственной лошади, она вернулась назад, выхватила из чехла нож и обрезала поводья крапчатой лошади Хачиты. Взмахнув одеялом и подстегнув бранным словом на родном языке, она вспугнула нервное животное и пустила его по тропе. Лошадь остановилась вдали, у края зелёного луга.

— Простите, — изрекла старая дама, вновь взбираясь на древнюю белую клячу. — Не могла я оставить бедного здоровенного дуралея Хачиту без лошади. Нельзя апачу идти пешком в последний путь. Хоть и не заслужил он того — всё же он апаче. Вперёд! Я по-прежнему не стану молиться за него. Не глядите на меня так. Глупостью вы похожи на него. Arriba! Тощий Цыплёнок, погоняй этих чёртовых одров! Скорей! Скорей!

Восхождение по Z-образной тропе прошло без происшествий. Они как раз завершали последний поворот выше Обзорного Локтя, когда скалы внизу пришли в движение. Лошади прошли последние ярды узкой тропинки и в ужасе сгрудились у Потайной Двери. Всё, что могли сделать их всадники, это, спрыгнув, перехватить покороче поводья и, успокаивая лошадей, удерживать их на месте. Судороги земли следовали одна за другой на протяжении двух минут. Рокот скал и рушащихся гор позади, в каньоне, был оглушающим. Эта канонада продолжалась ещё целых пять минут, а затем последовал завершающий раскат по стенам каньона. Через минуту после того, как шум затих и движение прекратилось, Маккенна взял кавалерийский бинокль Юного Мики и вернулся к основанию площадки выше Обзорного Локтя. Сама площадка, как и вся верхняя половина Z-образной тропы, включая трещину у расщелины Брюйера, исчезли бесследно.