Евгений Костюченко - Граф Орлов, техасский рейнджер

— Разве вам не известно настоящее имя Фрея? — удивился Бурко. — Владимир Гейнс, сын генерала Константина Гейнса. Выпускник Артиллерийской Академии, служил в Генштабе, имел блестящие перспективы. Эмигрировал, тогда и стал Вильямом Фреем. «Фрей» — от аглицкого «фри», то есть «свободный».

Орлов развел руками:

— Своим краем уха вы услышали больше, чем я смог найти за несколько лет. Говорите, служил в Генштабе? А чем теперь занимается, не знаете? Не вернулся ли?

— Отнюдь нет. Ныне проживает в Лондоне, ведет социалистическую пропаганду.

«Так вот почему ты меня о нем спрашивал», — подумал Орлов. Бурко спрашивал его вовсе не об этом, но ведь у каждого вопроса имеется скрытый смысл — особенно у вопросов жандарма.

— А с Дементьевым, Петром Алексеевичем, не пересекались ваши деловые дорожки?

— Не припоминаю, — признался Орлов.

— Ну да, он же обосновался во Флориде, далековато от ваших палестин. Правда, ныне он Питер Деменс. Вышел из гвардии в отставку, будучи весь в долгах, однако же рассчитался с кредиторами вчистую. А ныне процветает. Прокладывает железные дороги. И поговаривают, что мечтает основать новый Санкт-Петербург. Диву даешься, сколько бывших соотечественников благополучно устроились в Америке. А я вот в кои-то веки выбрался за пределы Европы, — вздохнул ротмистр. — Да и то по служебной надобности. Видите ли, некая особа собирается потешить свою охотничью страсть на просторах техасских прерий. И мне поручено присмотреться к местным особенностям. В чем весьма и весьма рассчитываю на вашу помощь.

— На мою? — Орлов покачал головой. — Слуга покорный. Об охоте имею крайне слабое представление.

— А вот генерал Скобелев отзывался о вас, как о прекрасном егере, — многозначительно произнес Бурко. — И Николай Николаевич выдал вам блестящие рекомендации. Так что, Павел Григорьевич, не отпирайтесь, это бесполезно.

Орлов решил перевести разговор в деловое русло.

— Моя задача?

— Произвести рекогносцировку местности, — Бурко сразу же подхватил его тон. — Составить справку. Указать способы охоты, пути следования, пункты отдыха. Особо изучить район с точки зрения обеспечения безопасности.

— Что за район?

Бурко, не вставая со стула, дотянулся до своего плаща, лежащего на кровати, и запустил руку глубоко во внутренний карман. Оказалось, что там у него была сложенная гармошкой карта. Он развернул ее, окинул взглядом и снова сложил гармошкой, но уже нужным квадратом кверху. Все это он проделал так же ловко, как профессиональный картежник тасует и раздает карты. Точнее, так же ловко, как опытный офицер, который одинаково уверенно обращается и с игральными картами, и с топографическими.

— Взгляните на карту. Здесь все отмечено.

— Сроки?

— Дней через пять желательно было бы уже обсудить с вами составленный отчет. А затем я выберу несколько мест, которые мы с вами и посетим, чтобы увидеть все самолично.

— Еще вопрос, — Орлов помедлил, подбирая слова. — На какого зверя предпочитает охотиться упомянутая особа?

— На крупного. Трофей должен быть впечатляющим. Бизон, антилопа…. Может быть, волк. Здесь водятся волки?

— Койоты, — сказал Орлов.

— Уточните. Возможно, для такого гостя найдутся и волки.

Они поговорили еще с полчаса, обсуждая детали предстоящей охоты. Орлову сразу понравилось, что Бурко относился к этой забаве как к сложной и ответственной операции. Его интересовали, к примеру, не только маршруты подхода к району, но и возможные варианты выхода оттуда. Глубина и мощность колодцев, крутизна склонов, места осыпей и камнепадов, зыбучие пески, стоянки индейцев и тропы контрабандистов — всех этих данных не было на карте. Кое-что капитан Орлов помнил по собственному опыту, что-то знал от агентов, но многое предстояло определить на месте. Капитан подумал, что им с ротмистром предстоит довольно приятная прогулка. Приятность эта заключалась не в красотах пейзажей и не в возможных охотничьих трофеях. Просто Орлов больше всего на свете любил свою работу. А рекогносцировка местности есть главное занятие военного разведчика.

Было видно, что Бурко тоже предвкушает все прелести многодневного похода по неизведанным землям. По некоторым выражениям Орлов догадался, что свой чин ротмистр получил все же на кавалерийской службе. Нашлись и общие знакомые по турецкой кампании. Впрочем, о своем участии в боевых действиях Бурко не стал распространяться. Зато время от времени ротмистр как бы невзначай демонстрировал осведомленность то об участии Орлова в рейдах по турецкому тылу, то о давней скобелевской экспедиции в Испанию. О себе же он то и дело повторял, что за последние годы превратился в канцелярскую крысу, что кроме бумаг ничего не видит… И далее в том же духе.

Вернувшись в Литл-Рок, Орлов без особого труда составил требуемую справку. Капитану часто приходилось ездить по Западу, и район Техаса, отмеченный на карте, был ему хорошо знаком. Прерия между Далласом и Тексарканой была крест-накрест пересечена железными дорогами. Естественно, никаких бизонов там не осталось. В невысоких горах можно было поохотиться на баранов-бигхорнов, а в степи еще бродили чудом уцелевшие стада антилоп. В общем, единственное, что могло привлечь в эту местность организаторов охоты — как раз обилие железных дорог. Как нетрудно было догадаться, высокая особа предпочитает передвигаться в комфортабельном поезде. Скорее всего, речь шла о цесаревиче.

Александр Третий, в бытность наследником, сам как-то посетил Северо-Американские Штаты ради охоты. Говорят, она была не самой удачной. Русскому гостю удалось подстрелить собственную лошадь. Правда, потом ему помогли завалить и бизона. Но впечатления остались весьма и весьма глубокие.

«Значит, теперь безопасность визита будет обеспечиваться не только охранным департаментом, но и Генштабом, — подумал Орлов, разглядывая карту. — Всю жизнь мечтал оказаться загонщиком на царской охоте…»

Весна разгулялась по-летнему. Солнышко, хоть пряталось за плотными облаками, но и сквозь них пригревало густые рощи, уже окрашенные прозрачной первой зеленью. Персиковые сады на холмах покрылись розовой пеной цветов. По ночам шли короткие теплые дожди, и каждое утро начиналось в густом тумане. Джерико со своими людьми двигался по ночам, и этот утренний туман был как нельзя кстати. Они успевали уйти с дороги в лес, поднимаясь подальше, в самую чащу, чтобы там переждать день.

Весна дурманила его запахом ожившей земли, блеском теплой реки за стволами деревьев. Хотелось забыть обо всем, сорвать с себя одежду, и голым кинуться вниз по склону, чтобы упасть в ласковые волны и кружиться на течении, лежа на спине и глядя в серое бездонное небо.