Уилл Генри - Красный буран

Прежде чем полковник или Клэнтон смогли ответить, Перес, прыгнув со стены в двенадцать футов на землю, уже бежал, рослый и невероятно проворный, к ожидающему его каурому мерину.

— Ну, однако, не престранная ли он птица? — запинаясь, произнёс офицер. — Никогда не встречал подобного человека!

— Птица? Человек? — проворчал большой скаут, заворожённым взглядом следя за ссутуленной фигурой бегущего друга. — Вы уловили взгляд, который он мне подарил? Как зарычал его голос! А поглядите, как он бежит вприпрыжку! Видели ли вы, чтоб человек так бегал?

— Не видел… — ответил полковник.

— Да он — волк, — заявление Клэнтона не потеряло своей силы, несмотря на всю мягкость голоса.

Пятьдесят пехотинцев, тридцать лошадей, трое офицеров, один гражданский скаут; они шли быстро, перейдя вброд отороченные льдом полыньи Соснового ручья и выдвигаясь по узкому тракту на Вирджинию-Сити; пехотинцы в строю по двое, кавалерия, позвякивающая стременами, — рысью,

С отрядом пехоты отправлялся бесстрастный капитан Дж. К. Боулен, думая о жене и трёх малолетних детях, оставшихся позади, за сомнительным укрытием стен форта Уилл Фарни. А с Боуленом — молодцеватый второй лейтенант Барретт Драммонд, вспоминая свою хорошенькую невесту, помахавшую ему весёлым платочком из северных ворот ограды. С кавалерией выступал широколицый майор Фил Стейси, не помышлявший ни о чём другом, кроме того, чтобы преподать урок кровавым сиу, помнивший только о собственной непреклонной решимости стать героем.

Что ж, урок был получен в тот день, и был он кровавым: герой появился, но то был мёртвый герой.

Едва только форт скрылся из виду, как Стейси нарушил первый приказ. Вместо того, чтобы игнорировать приманку, которая отступала по тропе, по мере того, как он подходил, Стейси стал наседать на неё. Перес сразу же напомнил ему о строгом запрете Фентона относительно подобной тактики и в благодарность за заботу получил желчное предложение возвратиться в форт «так скоро, как твоя желтобрюхая лошадь сможет тебя туда доставить».

Широкий рот Переса замкнулся в тонкую щель над чёрной, как смола, бородой. Его длинное лицо, казалось, застыло не только от поднимающегося ветра, когда он тихо ответил: «Если вы двинетесь дальше Скво-Пайн-Риджа, я вас покидаю».

— Я знаю приказ, Перес. — Офицер был слишком возбуждён, чтобы всерьёз считаться с предупреждением скаута. — Ты занимайся разведкой, а командовать буду я!

Перес не ответил, просто ниже пригнулся в седле, вобрав в плечи узкую голову да переводя свой быстрый взгляд ещё беспокойней, чем прежде.

По мере того как войска приближались к запретному гребню Скво-Пайн, приманка вела себя всё более дерзко, приближаясь в безумной скачке к передовым группам кавалеристов, едва удосуживаясь разрядить ружья и сосредоточивая внимание явно лишь на том, чтобы раззадорить и подальше заманить. Стейси послушно шёл на поводу, побуждая свою конницу двигаться вперёд, всё увеличивая разрыв между нею и пешими солдатами. Перес внезапно отметил три вещи: всякая стрельба в районе Поляны Красной Лошади прекратилась; небо над головой — голубое, когда они покидали форт, стало мрачно-серым; опасно сузилась ширина злополучной дороги.

В этом месте тракт на Вирджинию-Сити шёл вдоль высокого, голого гребня, заледенелые склоны которого обрушивались вниз под немыслимыми углами. Впереди, в полумиле, лежал Орлиный Мыс — начало крутого спуска с гребня Скво-Пайн. Перес, припомнив, как Пейо-Крик разветвляется у подножия этого гребня, подвёл своего коня к коню Стейси.

— Скво-Пайн прямо впереди, — начал он.

Стейси тут же срезал его:

— Побеспокоимся об этом тогда, когда доберёмся. — Тон офицера был весел, словно у охотника на фазанов, только что обнаружившего выводок жирных птиц, выпорхнувших из-под ног, и имеющего кучу патронов в кармане. Перес не обратил внимания на то, что его оборвали.

— Гребень круто спускается вниз к равнине Пейо-Крика. Там, сразу за ним, густой лес. Я полагаю, что основная масса будет ждать в этом лесу и балках, огибая с обоих флангов гребень.

— Мне неважно, что вы полагаете, приятель! — Тон у Стейси был излишне фамильярен. — Я здесь для того, чтобы напомнить твоим краснокожим братьям о том, что они не имеют права наскакивать на наши обозы и обстреливать рабочие команды. Они отравляли нам жизнь почти полгода, и теперь нужно вернуть им долг.

Перес снова не отреагировал на это.

— Даффи прекратил стрельбу. Это означает, что он либо погиб, либо они бросили его, чтобы примчаться сюда и помочь Неистовой Лошади захлопнуть за вами ловушку, викмунке. В первом случае мы ему уже не поможем, а во втором он, возможно, находится как раз на пути назад, в форт. В обоих случаях бессмысленно продвигаться вперёд.

— Вы не только индеец, Перес, — рассмеялся Стейси, — вы начинаете превращаться в скво!

И в третий раз скаут игнорировал замечание офицера.

— На нас движется буран. Через час вы не в силах будете разглядеть лошадиного хвоста, не то что враждебных индейцев.

Майор Стейси, в превосходном настроении, явно повелевал небесами, что проглядывали впереди на тропе, отмечая понижение гребня Скво-Пайн. Силуэтами на фоне этого серого клочка выступали враждебные воины, гарцуя на лошадях, потрясая оперёнными пиками. С полдюжины мушкетов у тех, кто имел их, палили в воздух, и вся группа вопящих сиу и шайенов выкрикивала оскорбления, летевшие по ветру. Этот холод послушно доносил по обдутому гребню насмешки дикарей до промёрзших ушей идущих следом солдат.

— Вот ваш Орлиный Мыс, Перес! Что вы теперь скажете? Всё ещё хочется домой?

Но Перес не слушал офицера, Впереди отряд-приманка повернулся и обрушился вниз с горизонта, по крутому склону гребня Скво-Пайн. Олин из них исполинского вида воин-оглала верхом на кауро-белом пони, задержался, чтобы, сложив руки рупором, послать последний хриплый вызов. Слова донеслись с ветром, ясно прозвучав гортанными звуками речи сиу. «Хо! Шунке вакан маниту. Хехаха, акичита тела опавинга уансе. Х’гун! Х’гун!»

— Что он сказал? — жизнерадостно осведомился Стейси.

— Это был Шунке-Ша, Красный Пёс из племени оглалов. Мы старые приятели. Я застрелил его брата в схватке за фургоны прошлым летом выше по дороге. Похоже, он меня помнит, — мрачно пробормотал Перес. — Он назвал меня именем, которое они мне дали, Маленький Конокрад. Сказал, что шаман посулил им сотню мёртвых белых солдат. Красный Пёс надеется, что Маленький Конокрад окажется в их числе и что на сердце у него легко.

Повернувшись в седле, майор Стейси крикнул, обращаясь к пехоте: