Виктория Руссо - Сонька - Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки

— Кого-нибудь ищете? — спросил услужливо молодой человек, держа в руке пустой поднос. Он встряхнул несвежими волосами пшеничного цвета и чуть наклонился, изображая почтение.

— Может, и ищем, — грубо произнесла Акулина, оглядываясь по сторонам, и, приметив столик в темном углу, грубо скомандовала: — Сонька, за мной!

Крестьянка получала явное удовольствие, распоряжаясь ситуацией. Она чувствовала себя главной и не брезговала такими «любезностями», как подтолкнуть локтем «приятельницу» и назвать ее дурой.

— Не увлекайся, Акулина! — тихо прошептала Ольга, когда почувствовала шлепок по заду.

— Я вас не трогала! — призналась губастая девица, и в подтверждение ее признания спустя мгновение раздался громкий гогот пьяного мужчины, выкрикнувшего: — Этим задом орехи колоть можно, ей Богу!

Остальные выпивохи подхватили его юмор, и по подгнившим столешницам раздался стук мужицких кулачищ, подбадриваемый улюлюканьем. Это был в каком-то смысле вызов, своеобразный экзамен. Ольга взглянула на сопровождающую ее девицу, губы которой разомкнулись и походили на баранку, ее прыть и смелость куда-то задевались. Ряженная кухарка остановилась и медленно повернулась к обидчику, затем схватила стоящую на столе бутыль и с размаху обрушила на его голову. Шутник потерял равновесие и повалился на пол, вытаращив глазища на женщину, которая, нависнув над ним, произнесла:

— А твоя голова никуда не годится — помягче моего зада будет, как я погляжу!

На подобное проявление женской смелости, силы и острословия трактирная публика отреагировала одобрительным возгласом. Любитель не вовремя подкинуть шутку вытирал кровь, стекающую по лицу, и тихо ругался, злобно глядя на садящихся поодаль баб. Через мгновение на засаленном и жутко воняющем столике, который, казалось, был сделан не из дерева, из грязи переливалась бутыль с водкой, стаканы и соленья от заведения. Ни Акулина, ни Ольга ни разу не баловали столь крепким напитком свой организм и с опаской посмотрели на внушительную емкость с прозрачной жидкостью. Переглянувшись, обе кивнули, понимая, что спектакль продолжается и ради успешного финала придется удивить публику.

— Налей! — с вызовом выкрикнула Ольга, глядя на полового. Он торопливо подбежал и через мгновение на донышках стаканов блестел крепкий напиток.

— Не уважаешь? — хмуро выкрикнула Акулина, включившись игру. Она видела когда-то, как пил ее отец и решила повторить его трюк. К ужасу Ольги стаканы были наполнены полностью. «Судя по запаху, выпить разом это вряд ли удастся», — подумала она, чувствуя, как к горлу поднимается тошнота, и вопросительно посмотрела на свою спутницу, не понимая, что дальше делать. Если бы они уселись прямо возле двери, можно было убежать и через несколько минут женщины оказались бы на Невском проспекте, вряд ли кто-то стал бы их преследовать. Прыгнув на пролетку, спустя четверть часа они оказались бы дома в мягких постелях, забыв про идиотскую затею с походом в трактир и о продолжении нелегкого дела златорукой Соньки. Пока барыня размышляла, Акулина медленно поднялась с места, взяв стакан с водкой в похолодевшую руку, затем, оттопырив локоть, поднесла посудину к губам и на мгновение замерла. В тесном провонявшем плесенью, несвежей едой, табаком и грязной одеждой зале все замерли. За соседним столиком здоровяк с длинной косматой бородой, резко проснувшийся от непривычной тишины, пару раз протер глаза и, убедившись, что перед ним баба с полным стаканом крепкого пойла, откинулся на спинку неуклюжего стула, сложив руки на груди в томительном ожидании. Акулина выпила стакан залпом, после чего схватила за бороду проснувшегося мужика-соседа и, дернув его к себе, громко вдохнула несвежесть волос, после чего тыльной стороной ладони вытерла губы и степенно уселась. Увидев, что Ольга безысходно взялась за стакан, желая повторить этот трюк, грозно стукнула по столу и громко гаркнула:

— А ты, Сонька, не пей! Хватит тебе сегодня!

Голос Акулины звучал низко, почти по-мужски. Она была очень убедительна и ряженая кухарка, послушно убрала руку и состряпала недовольную физиономию, будто с трудом мирилась с запретом, хотя в душе испытывала чувство, близкое к счастью. Переключив внимание на трактирщика, она скомандовала принести горячий чай для подруги. Подскочивший половой осыпал комплиментами губастую девушку, показавшую навыки пития, которые не всякий мужик продемонстрирует. Перед Ольгой он поставил стакан с чаем в металлической подставке.

— Наливать вам еще? Повторите подвиг? — произнес молодой человек, сдерживая смешок.

— Хватит чирикать! — строго прервала его хмелеющая крестьянка. — Скажи лучше, где нам найти Федора-Ключника?

Официант пожал плечами, заверив, что никогда не слышал о таком человеке. После чего торопливо перебрался к другому столику, там требовали еще выпивки.

— А какой у тебя интерес до Федора? — сипло уточнил бородач, сидящий за соседним столом.

— Коль есть что сказать — говори. А попусту не трепись! — неприветливо ответил женский голос.

Мужик пересел за стол к женщинам, бесцеремонно взял стакан водки, стоящий напротив Ольги, но осилил лишь половину, поперхнувшись.

— Сильна ты, однако! — выдохнул он, хватая воздух. — Так какой разговор к Ключнику?

— Будет Ключник — будет и разговор, — произнесла Ольга, внимательно разглядывая рыхлое лицо мужика.

— Ну, я — Федор! Слушаю!

Сердце Ольги затрепетало от радости. То, что в этом отвратительном и убогом месте они отыскали нужного человека так быстро и, минуя преграды в виде распоясавшихся людей сомнительной внешности, было огромной удачей. «Это хороший знак!» — радостно подумала молодая женщина и, назвавшись Софьей, принялась излагать цель их с Акулиной визита.

Ладони Ольги вспотели. Ей казалось, что новое платье душит ее, хотя сшитое умелыми руками Анны изделие было весьма свободно — без утяжки по старинке. Дверь поддалась моментально, она сделала так, как учил ее Федор: обращалась с замком деликатно, как с женщиной, и тот приветливо щелкнул, впустив незваную гостью в гостиничный номер.

В комнате было пусто. Женщина растеряно осмотрелась: складывалось впечатление, что тут вовсе никто не жил, хотя по ее сведениям здесь неделю пребывал мот и пьяница, прибывший из провинции и сорящий деньгами направо и налево. Вдруг замок в двери заворчал — кто-то ковырялся в нем ключом — и она, дико испугавшись, заметалась по комнате. Когда пожилой человек вошел в номер, на его кровати сидела дама и горько плакала (для правдоподобности Ольга ткнула себе пальцем в глаз и тут же залилась слезами). От испуга дебютантка-воровка решила притвориться иностранкой и начала причитать на почти забытом ею со времен обучения и неудачного замужества немецком языке, периодически забывая слова, но притворяясь в эти мгновения, что всхлипывает.