Камран Паша - Тень мечей

— Убийцы! Ощутите гнев Ричарда Львиное Сердце! — как будто издалека, услышал он собственный голос. Слева и справа от него падали люди с отрубленными головами, исполосованными телами, когда взлетал его меч, сея смерть — горькую расплату.

Он едва ли отдавал себе отчет, что единолично пробил брешь в обороне противника и проник глубоко в тыл к мусульманам. Перед ним стоял отряд из тысячи всадников, их копья были направлены прямо ему в сердце. Он был один на вражеской территории, а рядом никого, кто мог бы прийти на помощь. Но Ричарду было все равно.

Ричард скакал вдоль рядов сбитых с толку солдат в чалмах, которые обменивались удивленными взглядами: может, это какая-то хитроумная уловка? Зачем королю крестоносцев скакать сюда и одному бросать вызов всей мусульманской армии?

Может, он хочет заманить их в западню? Некоторые всадники стали пристально рассматривать землю перед собой, пытаясь разглядеть замаскированные рвы, из которых вот-вот выскочат тысячи франков.

Ричард размахивал мечом, бросая вызов всей мусульманской кавалерии.

— Вы что, все трусы? — ревел король. — Смотрите, король ваших врагов среди вас. Деритесь со мной!

Один всадник нерешительно выехал с поднятой саблей. Ричард подскакал к нему, выплеснув всю свою ярость на единственного человека, которому достало храбрости противостоять его безумию. Араб не успел даже замахнуться, как меч Ричарда разрубил пластины доспеха, защищающие живот. Меч с такой силой вошел в тело, что король услышал, как от его удара ломается хребет.

Как только воин в чалме упал на землю, поднялся другой, чтобы занять его место. Потом еще один. Ричарду казалось, что он плывет в странном сне. На него шли в атаку больше десятка человек, но он не чувствовал страха. Он направил всю ненависть и ярость, давившие на его душу за последний год, в карающую руку, и все арабы, словно тряпичные куклы, падали один за другим.

И тогда он услышал жужжание летящей через долину стрелы и с улыбкой поднял голову, приветствуя смерть — желанное избавление.

Но стрела упала ниже, ударив в бок его отважного коня. Животное от боли встало на дыбы и сбросило Ричарда с седла. Ричард Львиное Сердце упал на залитую кровью землю, сверху на него упал конь и замер.

Ричард встал, весь в черной грязи и крови обезглавленных им с такой безжалостной легкостью солдат, поднял над головой меч, готовый продолжать схватку. Однако отряд лучников не пошевелился. Воины продолжали сидеть на своих лошадях и с ужасом наблюдать за исступленным монархом. Он явно искал смерти, но при этом те, кто пытался исполнить его желание, быстрее находили смерть собственную.

— Будьте вы все прокляты! Псы! Свиньи! Неужели среди вас нет настоящих мужчин?

Над равниной повисла гробовая тишина. И тут Ричард увидел странное зрелище. Ряды всадников расступились, давая дорогу гиганту на сером боевом коне. Гигант в чалме держал под уздцы великолепного черного арабского скакуна, которого он подвел к королю.

Ричард узнал всадника. Это был брат арабского султана, рыжебородая скотина по имени аль-Адиль. Курдский воин остановился прямо перед безлошадным королем и кивнул в знак приветствия.

— Подарок моего брата султана Ричарду, королю Англии, — промолвил аль-Адиль. — Это аль-Кудсия, личный жеребец султана. Человек такой отваги заслуживает сражаться на коне равной доблести.

Слова аль-Адиля и обращение к Ричарду по имени развеяли странный туман безумия, окутавший королевский разум. Ричард почувствовал, как у него закружилась голова, словно он очнулся от очередного приступа смертельного «лагерного» тифа, который год назад чуть не стоил ему жизни. Несмотря на подкашивающиеся ноги, ему удалось сделать твердый шаг вперед и с глубоким поклоном принять предложенные уздцы.

— Мой брат также передает соболезнования по случаю смерти сэра Уильяма. Он был хорошим человеком, — сказал аль-Адиль. — Король должен знать, что его доблестный рыцарь пал от руки самого султана.

Ричард почувствовал, как похолодело сердце от слов гиганта.

— Передай своему брату, что я потерял дорогого мне человека, а значит, и султана ждет та же участь, — громко и решительно заявил король. — Из уважения к его сегодняшнему благородству я дарую вероломной еврейке жизнь еще на одну ночь. Но завтра султан получит ее голову в золотой коробке.

Потом, не говоря больше ни слова, Ричард Львиное Сердце вскочил на султанского жеребца и поскакал сквозь вихрь сражения назад, к лагерю крестоносцев.

Настала ночь, и враждующие армии разошлись по разным концам долины Яффы. Бессмысленно продолжать сражение, когда в опустившейся после захода солнца темноте не видно ни зги. Тоненький серп нового месяца скрывался за вздымающимися облаками дыма, окутавшими разоренное поле боя. По потрескавшейся и залитой кровью земле сновали лишь облаченные в темные одежды могильщики с обеих сторон. Это были жители соседних деревень, которые за последние месяцы побывали и в руках крестоносцев, и в руках мусульман. Крестьяне работали под знаменем милосердия, очищали землю от гниющих тел, чтобы не начался мор и обе армии не умерли от чумы.

Пока продолжалась зловещая работа по очистке поля боя и подготовке к продолжению резни, от могильщиков отделился один человек и незаметно стал пробираться в лагерь крестоносцев. Двигаясь быстро и ловко, он успешно миновал патрули, расставленные в лагере франков, и пробрался к своей цели. К малиновому шатру короля Ричарда. По законам шпионажа его затея казалась полным безумием, но он был не простым шпионом.

Саладин под покровом ночи выскользнул из собственного лагеря, не предупредив никого, даже своего брата аль-Адиля. Если его сейчас поймают, армию мусульман охватит смятение и война, вероятнее всего, вскоре закончится их поражением. Султан понимал, что своим опрометчивым, нехарактерным для него поступком рискует не только собственной жизнью, но и судьбой целого королевства. Но ему было наплевать.

Саладин украдкой подобрался к пригорку, который вклинивался в поле боя. Чуть больше чем в двух сотнях шагов от него возвышался малиновый военный шатер — его цель. С южной стороны холма часовых не было, потому что крестоносцы полагали, что человеку не взобраться по отвесной скале, если только он не обладает способностями паука. Саладин не мог похвастаться умениями паукообразных, тем не менее он знал хитрый способ преодоления высоты. Из рукава халата он достал два специально выкованных из острейшей дамасской стали кинжала, воткнул лезвия по самую рукоятку в темную отвесную скалу и стал осторожно карабкаться вверх, каждый раз на шаг приближаясь к вершине.