Томас Майн Рид - Отважная охотница. Вольные стрелки

В ближайших к нам всадниках я узнал Твинга, Геннесси Гилиса и других наших офицеров. Они подъехали ко мне и осыпали меня поздравлениями по случаю моего спасения…

Тут же был и Маленький Джек, их проводник.

Я заметил, что, пока я рассказывал майору о нашем последнем приключении, Линкольн внимательно рассматривал обрывок лассо, который держал в руках. Он уже пришел в себя, и к нему вернулось обычное спокойствие.

— В чем дело, Боб? — подошел я к нему.

— Ничего не понимаю, капитан! Я представляю себе, что они хотели один конец привязать к дереву, а вас повесить над пропастью на другом конце; я видел, как вы зацепились над самой бездной… Но кто же перерезал лассо?

Я рассеял недоумение охотника и, кажется, с этого дня сильно вырос в его глазах.

Он подошел к краю пропасти, посмотрел на дерево и на обрывок лассо, снова на дерево, бросил вниз несколько камешков, прислушиваясь к плеску воды внизу, и, покачав головой, отошел, по-видимому, удовлетворенный.

— Пейте скорее, капитан, это вас подкрепит, — говорил майор Твинг, протягивая мне свою знаменитую фляжку.

Я отпил два-три глотка и действительно почувствовал себя сразу окрепшим.

— Ну? Теперь очередь Клейли! — сказал майор, передавая фляжку моему товарищу.

— Но как вы нашли нас, майор? — спрашивал я.

— Да вот этот маленький солдатик, мистер Джек, провел нас туда, где вас забрали в плен… Оттуда мы проследили вас до большой гасиенды…

— До большой гасиенды? Значит, у вас там была стычка?…

— С кем?

— С гверильясами.

— Никаких гверильясов мы там не видали. Кроме работниц и пеонов, никого там не было… Ах, впрочем, у нас там действительно произошла схватка, но с неприятелем особого рода. Торнли и Гиллис были тяжело ранены…

Я взглянул на названных офицеров, которые улыбались, перемигиваясь друг с другом.

— И даже Геннесси, — продолжал майор, — получил рану в грудь.

— Правда, правда! — воскликнул Геннесси.

— Да в чем же, наконец, дело? — нетерпеливо спросил я, раздраженный этими намеками, таинственный смысл которых был отчасти мне непонятен.

— А в том, — сказал Геннесси, — что мы откопали в гасиенде двух таких красоток, каких вам никогда и во сне не снилось!.. А если бы вы видели, капитан, как они встретили вашего Маленького Джека! Они чуть не замучили его расспросами!..

Я решил, что не услышу ничего путного и что лучше будет выведать подробности у Джека.

— Ну, ладно, — вымолвил я, меняя тему. — Расскажите-ка мне, куда вы направились, когда вышли из гасиенды?

— Поскакали опять по вашим следам, — ответил майор. — Добравшись до каньона, мы увидели там следы крови и сбились с дороги. Там нам встретился красивый, изящный мальчик, который откуда-то знал нашего Джека. Он указал нам путь и таинственно исчез. По следам подков мы прошли через голую равнину, к опушке леса. Почва была там странно изрыта. Следы копыт поворачивали обратно. Мы опять сбились с толку…

— Так как же вы попали сюда?

— Случайно, капитан! Мы продолжали путь по направлению к Пуенте-Насиональ, как вдруг наш громадный сержант свалился нам, как снег на голову!..

Поговорив еще немного со своими сослуживцами, я обратился к Джеку.

— Кого ты видел, Джек? — шепотом спросил я мальчика.

— Видел всех, капитан!

— Ну?…

— Они спрашивали меня, где вы, и когда я сказал им…

— Ну, ну?…

— Удивлялись и…

— Ну?…

— Барышни…

— Что барышни?

— Плакали, ломали руки, кричали…

Джек был для меня вестником мира.

— Они не говорили тебе, куда едут? — продолжал я нетерпеливо.

— Говорили, что переселяются в… Я забыл название города, такое странное…

— Орисава? Кордова? Пуэбла? Мексике? Халайа!..

— Да, кажется, что-то в этом роде…

— Капитан Галлер, взгляните, пожалуйста! — крикнул в эту минуту майор. — Не узнаете ли вы среди этих людей тех, которые собирались вас повесить?

Я взглянул на пятерых пленных харочо.

— Да, кажется, но наверное сказать не могу…

— Ну, а я могу, — вмешался Чэйн. — Всех их узнаю, потому что хорошо всматривался в них, когда они награждали меня пинками и ударами… Ах, вы, канальи! Попробуйте теперь поиздеваться надо мною!.. Что? Присмирели!..

— Так ты можешь подтвердить, что эти люди именно из тех, которые мучили вас? — спрашивал майор. — Подведите их поближе.

Чэйн клятвенно подтвердил свои слова.

— Отлично! — сказал Твинг. — Лейтенант Клейборн, — обратился он к младшему по чину офицеру, — что следует, по вашему мнению, сделать с этими негодяями?

— Повесить их.

— Лейтенант Гиллис?

— Повесить.

— Лейтенант Клейли?

— Повесить.

— Капитан Геннесси?

— Повесить.

— Капитан Галлер?

— Вы решили непременно казнить их? — спросил я, желая смягчить страшный приговор.

— Решил, — сказал майор. — Нам некогда возиться с ними. Наша армия находится в настоящую минуту на Рио-дель-План, чтобы атаковать проход. Если мы опоздаем хоть на час, мы не поспеем к сражению. Полагаю, что вам, как и мне, хотелось бы участвовать в нем…

Зная характер Твинга, я не возражал больше. Харочо были приговорены к смертной казни через повешение…

Вот отрывок из рапорта майора:

«Пять человек убито, столько же взято в плен. Главарю удалось ускользнуть. Пленные были допрошены и приговорены к смертной казни. Приговор был немедленно приведен в исполнение…»

Час спустя мы отъезжали от Орлиного Гнезда. Проехав немного, я повернулся на седле и взглянул назад. Пять повешенных резко выделялись на фоне неба…

Они висели неподвижно в своих живописных костюмах. Стая хищных птиц вилась над ними, спускаясь все ниже и ниже…

Прежде чем мы совсем потеряли из виду Орлиное Гнездо, я обернулся еще раз. Скала казалась черной от покрывших ее птиц; хищные птицы уже набросились на свою, еще теплую, добычу…

Мы ехали несколько часов, держа направление на запад.

Около полудня мы подъехали к arrvyo — светлому, холодному ручью, журчавшему в тени пальмы redonda. Это место мы выбрали для привала и с удовольствием растянулись на густой зеленой траве.

Вечером мы вступили в деревню, где остались на ночлег. Поужинав, мы расположились вокруг костров и заснули как убитые…

С рассветом мы снова двинулись в путь по тропинке, которая вела к реке План. Когда мы наконец въехали на возвышенность, километрах в семи от моста, нашим глазам представилось зрелище, от которого дрогнули наши сердца.