Гэри Дженнингс - Ярость ацтека

В первое мгновение соприкосновение с холодной водой показалось мне облегчением, но затем все изменилось. Я не настолько владел собой, чтобы набрать перед падением побольше воздуха, но это не имело значения, поскольку вода сразу же хлынула мне в нос, разом вытеснив весь воздух. Его место заняла непроизвольно втянутая ноздрями вода, и мой мозг буквально пронзила слепящая вспышка невероятной боли. Я дико забился и задергался, словно рыбина, которую подцепили крючком за хвостовой плавник.

Неожиданно я осознал, что меня тащат наверх. А когда вытащили, Ренато перегнулся через край и заговорил:

– Где мои сокровища? Расскажи, и я оставлю тебя в живых.

В ответ я лишь выплюнул ему в лицо воду вместе с рвотой, после чего снова полетел вниз, цепляясь и ударяясь о выступавшие камни. На сей раз веревку отпустили полностью, так что я ударился головой о дно и на миг даже испытал облегчение, ибо почти лишился чувств, но тут мои легкие вновь втянули воду, и их словно обожгло пламенем.

Все было как в тумане, однако потом я понял, что меня снова подняли наверх, и Ренато приказал дать мне возможность отдышаться. Как настоящий пыточных дел мастер, он знал, что нельзя слишком увлекаться: я ведь был нужен ему живым.

– Ну же, Хуан, скажи, что ты согласен отвести меня к сокровищам, – шепнул этот дьявол мне на ухо.

– Я лучше отведу тебя к твоей могиле.

Он приказал снова бросить меня в темный провал. В смертельном отчаянии я попытался развести руки, скрученные в запястьях мокрым кожаным ремнем, и вдруг почувствовал, что ремень этот поддается. В последний раз он лишь на мгновение зацепился за острый выступ на внутренней стенке колодца, рывком затормозив падение. Боль была страшной, слепящей, я боялся, что руки выскочат из плечевых суставов, но потом я сорвался и полетел дальше, а теперь выяснилось, что ремень надрезан. Я снова пошевелил руками – и внезапно они оказались свободными.

Когда меня снова вытащили наверх, Ренато перегнулся через край, чтобы поглумиться.

– Это твой последний шанс, сын шлюхи. Если ты не...

Я протянул руку, ухватился за куртку Ренато и рванул его на себя. Он перелетел через низкую ограду и повалился на меня. Я толкнул мерзавца вниз, но он успел обхватить меня за талию и удержаться. Правда, ненадолго: наш общий вес оказался слишком велик для веревки. Раздался крик, и мы с Ренато полетели вниз, причем его основательно, со стуком, приложило к здоровенному камню. При падении мы оба погрузились в воду, но люди, державшие веревку, рывком подняли меня на поверхность, а вот Ренато я подняться не дал: обхватив мерзавца рукой за шею, я что было сил удерживал его под водой. Разумеется, он отчаянно дергался и вырывался, и тут до меня дошло, что его можно оглушить ударом о скальный выступ. Не выпуская его шеи, я оттолкнулся ногами и приложил Ренато физиономией к уступу каменной стены – раз, другой, третий, – все то время, пока люди наверху пытались нас вытащить. В конце концов они привязали веревку к мулу, но наверх извлекли лишь меня одного. Меня отцепили и, заново связав запястья, оставили лежать на земле, а сами попытались поднять Ренато. Поднять-то они ублюдка подняли, но уже мертвого, чему я был от души рад.

Из разговоров вокруг я понял, что они ожидают приказов от подполковника Элизондо. Как ни был я измучен пытками, однако вспомнил это имя: то был офицер-креол, являвшийся на этой территории представителем революционной власти. Ожидалось, что именно он встретит падре по прибытии к Бахианским колодцам. Так вот, оказывается, кто предатель!

В том, что офицер повстанческой армии сговорился с Ренато похитить деньги, предназначавшиеся для общего дела, не было ничего невозможного: алчные корыстолюбцы встречаются повсюду. Удивляло другое: как грубо и нагло они действовали. То, что меня выманили из расположения армии, захватили в плен и пытали, уже к вечеру станет известно во всех лагерях, и хотелось бы знать, как сумеет Элизондо оправдать свои поступки.

И тут прозвучал голос из моего прошлого: я услышал, как Изабелла осведомилась, когда прибудет сеньор подполковник. Я с трудом повернулся и увидел ее, сидящую на стуле в тени зонта. На столике рядом стояли бутылка бренди и бокал. Она обмахивалась веером и курила sigarillo.

Ну и женщина! С каким невероятным спокойствием она сначала наблюдала за тем, как любовник пытал и убил ее мужа, а потом за тем, как он пытал меня, и, наконец, за тем, как этого самого любовника мертвым вытащили из колодца...

Глаза Изабеллы встретились с моими. Во взгляде маркизы не отразилось ничего, словно я был ничтожным пеоном или просто подстилкой под ее ногами.

Тут во двор вступил воинский отряд, и карауливший меня человек назвал имя Элизондо.

Дорогие, скрипучие сапоги остановились возле моей головы. Я повернулся, поднял глаза и увидел офицера в мундире подполковника.

От креольских офицеров, служивших в повстанческой армии, я слышал, что до восстания Элизондо имел чин капитана и просил Альенде сделать его генералом. Но тот отказал и произвел Элизондо лишь в подполковники, заявив, что ему недостает солдат, а вовсе не генералов. Похоже, Альенде здорово ошибся, и я это сейчас прочувствую на собственной шкуре.

– Не пойму, Хуан Завала, то ли ты очень смел, то ли чертовски упрям, – обратился ко мне подполковник.

– Ни то ни другое. Сокровища принадлежат революции, и они в руках Идальго.

– С революцией покончено, – возразил он.

– Гнусный предатель!

– Всего лишь реалист. Корона победила – значит: «Да здравствует король!» – Элизондо ухмыльнулся.

– Падре с основными силами на подходе.

– Командует не падре, а Альенде. И армия растянулась в походе на много миль. Я присоветовал командирам повстанцев вместе со своими лошадьми и экипажами подъехать к колодцам первыми: дескать, после того как они напьются сами и напоят коней, колодцы должны успеть наполниться снова до подхода главных сил. Этим глупцам и невдомек, какой их ожидает сюрприз.

Спору нет, то был отличный план. Если вожди восстания попадут в ловушку, обезглавленная армия окажется бессильной.

Я усмехнулся.

– Награду за предательство своих товарищей, compañeros, ты получишь в аду.

– Это вопрос спорный, а вот вице-король уже удостоил меня очаровательной награды.

Он обернулся к Изабелле.

– Как вы слышали, сеньора, сокровища вашего супруга исчезли. Но возможно, я смогу сделать ваше пребывание на севере более... приятным, чем до сих пор.

Не удостоив меня взглядом, коварная красавица указала в мою сторону ногой и спросила:

– А найдется ли у вас, подполковник, награда для него?

Горы, Где Таятся Кугуары, 1541 год