Вальтер Скотт - Певерил Пик

Джулиан ясно и точно, как того требовали важность событий и присутствие государя, рассказал все происшествия вплоть до появления на сцене майора Бриджнорта. Его величество был очень доволен и, обернувшись к Арлингтону, поздравил его, сказав, что наконец-то они сумели толком узнать об этих темных и таинственных событиях от человека здравомыслящего. Когда же Джулиан должен был говорить о Бриджнорте, он не назвал его имени и, хотя упомянул о часовне, полной вооруженных людей, и о зажигательных речах проповедника, добавил, что толпа мирно разошлась ещё до того, как их обоих освободили.

— И вы спокойно пошли обедать на Флит-стрит, молодой человек, — сурово сказал король, — не известив мирового судью о таком злонамеренном собрании людей, не скрывавших своих опасных замыслов, совсем рядом с нашим дворцом?

Джулиан покраснел и не ответил ни слова. Король нахмурился и отошел в сторону с Ормондом, который сказал, что отец, кажется, ничего об этом не знает.

— Досадно, — сказал король, — что сын не так откровенен, как я надеялся. У нас весьма разнообразные свидетели по этому странному делу: полоумный карлик, подвыпивший отец и чересчур скрытный сын. Молодой человек, — продолжал он, обращаясь к Джулиану, — я не ожидал такой скрытности от сына Джефри Певерила. Я должен знать имя человека, с которым вы беседовали. Оно, наверное, известно вам?

Джулиан признался, что знает его, и, преклонив колено перед королем, умолял его величество простить его за то, что не может назвать этого имени, ибо, сказал он, только с этим условием он получил свободу.

— Из вашего рассказа видно, — возразил король, — что обещание было дано под принуждением, и я никак не могу позволить вам сдержать его. Ваш долг — открыть истину. Если вы опасаетесь Бакингема, он уйдёт.

— У меня нет причины бояться герцога Бакингема, — ответил Джулиан. — В моей дуэли с человеком из его дома виновен этот человек, а не я.

— Черт побери! — вскричал король. — Дело начинает проясняться. То-то ваше лицо показалось мне знакомым! Не вас ли я видел у Чиффинча в то утро? Я совсем забыл об этой встрече, но теперь вспомнил, что вы назвали себя сыном этою весёлого баронета.

— Да, — подтвердил Джулиан, — я действительно встретил ваше величество у мистера Чиффинча и боюсь, что заслужил ваше неудовольствие, но…

— Довольно, молодой человек, не будем говорить об этом. Но я помню, с вами была эта прекрасная танцовщица… Бакингем, держу цари, что это она должна была спрятаться в футляр от виолончели?

— Догадка вашего величества верна, — ответил герцог, — и я подозреваю, что она подшутила надо мной, посадив на своё место карлика, ибо Кристиан думает…

Черт бы побрал этого Кристиана! — вскричал король. — Поскорее привели бы сюда этого всеобщего третейского судью.

Едва король произнес эти слова, как ему доложили о прибытии Кристиана.

— Пусть войдет, — сказал король. — Но послушайте — мне пришло в голову — послушайте, мистер Певерил: эта танцовщица, что познакомила нас с вами при помощи необыкновенного своего искусства, не жила ли она, по вашим словам, в доме графини Дерби?

— Много лет, — ответил Джулиан.

— Тогда позовем сюда и графиню, — сказал король. — Пора наконец выяснить, кто такая эта маленькая фея, и если она действительно принадлежит Бакингему и этому его Кристиану, то её светлость должна обо всём узнать, поскольку я сомневаюсь, пожелает ли она в этом случае взять её обратно. Кроме того, — заметил он в сторону, — этот Джулиан, который молчит так упорно, что его молчание становится подозрительным, тоже жил в доме графини. Разберемся в этом деле до конца и воздадим каждому по справедливости.

Графиню Дерби тотчас же пригласили в кабинет. Она вошла в одни двери, а в других в это же время появились Кристиан и Зара, или Фенелла. Владелец замка Мартиндейл, увидев графиню, загорелся желанием поздороваться со своим старинным другом и родственницею. Только её знаки да Ормонд, который взял его дружески, но твердо под руку, удержали его от этого проявления чувств.

Графиня присела перед королем в почтительном реверансе, менее церемонно приветствовала окружавших его придворных, улыбнулась Джулиану Певерилу и с изумлением посмотрела на неожиданно появившуюся Фенеллу. Бакингем кусал с досады губы, понимая, что присутствие леди Дерби может испортить и запутать всю его с таким трудом приготовленную защиту. Он бросил взгляд на Кристиана, взор которого, устремленный на графиню, горел смертельной злобой ядовитой гадюки, а лицо просто почернело от бешенства.

— Но узнаете ли вы здесь кого-нибудь, миледи, — ласково спросил король, — кроме ваших старинных друзей Ормонда и Арлингтона?

— Я вижу, государь, — ответила графиня, — так же двух достойных друзей семьи моего мужа: сэра Джефри Певерила и его сына; последний долго находился при моем сыне.

— Быть может, ещё кого-нибудь? — спросил король.

— Я знаю эту несчастную девушку; она исчезла с острова Мэн в день отъезда Джулиана Певерила по важному делу. Полагали, что она упала со скалы в море и утонула.

— Есть ли у вас, миледи, какие-либо основания… извините за такой вопрос, — сказал король, — подозревать близкие отношения между молодым Певерилом и этой девушкой?

— Государь, — ответила графиня, покраснев от возмущения, — мой дом пользуется доброй славой.

— Не сердитесь, миледи, — сказал король, — я только спросил… Это случается и в самых лучших домах.

— Но не в моем, государь, — ответила графиня. — Кроме того, Джулиан Певерил настолько горд и честен, что не мог завести интрижку с несчастной девушкой, ужасный недостаток которой почти лишил её права называться человеком.

Зара взглянула на графиню и сжала губы, словно стараясь удержать слова, которые рвались с них.

— Не знаю, что и подумать, — продолжал король. — Доводы ваши, быть может, и справедливы, но у людей бывают странные вкусы. Эта молодая девушка исчезает с Мэна в день отъезда молодого человека и появляется в Сент-Джеймсском парке, танцуя словно фея из сказки, как только он приезжает в Лондон.

— Это невозможно! — воскликнула графиня. — Она не умеет танцевать.

— Мне кажется, — сказал король, — она умеет делать многое, чего вы не знаете и, узнав, не одобрите.

Графиня гордо выпрямилась и ничего не ответила.

— Едва Певерил, — продолжал король, — попадает в Ньюгет, как, по словам почтенного маленького джентльмена, эта проказница появляется и там. Не пытаясь узнать, как она могла туда проникнуть, я всё же склонен думать, что у неё неплохой вкус и приходила она не ради карлика. Ага, кажется в мистере Джулиане заговорила совесть.