Идиллия Дедусенко - Тайна Нефертити (сборник)

Он помолчал несколько секунд, обводя всех внимательным взглядом, и добавил, задевая чувствительные струны вельмож:

— Мы все любили Нефертити. За несколько дней до исчезновения она просила защитить ее детей. Если кто-то против Тутанхамона, то вспомните, что Анхесенпаамон — ее дочь. Можем ли мы отказать в просьбе Нефертити, когда ее душа где-то витает над нами?

— Нет.

— Не можем.

Эйе с удовлетворением прислушивался к этим голосам, а потом объявил:

— Решено: выполнив волю Эхнатона, мы исполним закон. Следующим фараоном будет Тутанхамон, а царицей — Анхесенпаамон. Осталось утвердить опекуна.

И тут вперед выдвинулся Хоремхеб. Делом доказав свое умение, в тридцать с небольшим он стал главным военачальником всей египетской армии. Его уважали за мужество, за сдержанный и твердый характер. Как истинный солдат, Хоремхеб открыто высказывал свое мнение, и все знали: он был далек от придворных интриг и мелочной возни. Свое влияние он утверждал в боях с внешними врагами страны.

— Вы считаете себя мудрыми людьми, — обратился Хоремхеб к вельможам. — Так докажите свою мудрость, не затевайте спор о том, кому быть соправителем малолетнего царя. Есть среди нас достойный человек, доказавший свое право на это. Он перед вами, это Эйе.

Все начали дружно кивать головами, но визирь все-таки высказал свое возражение:

— По силам ли ему это будет? У Эйе много обязанностей, а возраст уже солидный…

— Ты хочешь назвать его старцем? — спросил Хоремхеб. — Кто еще думает так?

Он обвел всех суровым выжидающим взглядом, но не нашел больше охотников не согласиться с его предложением. Эйе спокойно ждал решения министров и одобрения Верховного жреца, словно и не сомневался, что вельможи согласятся с предложением Хоремхеба. Ему действительно было уже немало лет, но он по-прежнему выглядел крепким и сильным.

— Да свершится воля богов! — подытожил Верховный жрец.

— Не столько воля богов, сколько воля Эйе, — недовольно пробурчал главный министр, понявший, что власть уплыла в другие руки, но его голоса никто не услышал в хоре ликующих возгласов, возносивших хвалу малолетнему фараону и соправителю царя.

Ученые всегда ссылаются на точные данные, а они редко доходят до нас через многие тысячелетия. Родство Эхнатона и Тутанхамона нигде не зафиксировано, но логика подсказывает, что «чужого мальчика» на трон не посадили бы, тем более в такой могущественной империи, какой был в то время Египет. Одним из доказательств их родства является и большое сходство в строении черепа обоих.

Был ли опекуном официально назначен Эйе, точно неизвестно. Скорее всего, да, так как он оставался самым влиятельным вельможей при дворе до кончины юного фараона. В этот период даже имя Верховного жреца, по-видимому, меньше значило, чем Эйе.

Чем были наполнены годы царствования (и взросления) малолетнего фараона, тоже мало известно — об этом говорят лишь «картинки» его жизни, изображенные на стенах саркофагов-сундуков. Сохранилась также так называемая «реставрационная надпись» на стеле, установленной в Карнаке, где восхваляются деяния юного фараона. Там есть ссылка на то, до какого падения дошла страна при двух предшествующих властителях — Эхнатоне и Сменхкаре: «Были храмы богов и богинь…преданными забвению, не знающими своих домов, впавшими в состояние разрушения, превратившимися в развалины, поросшие травой… Была страна в упадке. Отвернулись боги от этой страны. Если посылали войско в Палестину, чтобы расширить границы Египта, то не выпадал ему на долю какой-нибудь успех».

Далее следовало описание изменений, произошедших при Тутанхамоне: «После того, как миновали дни за этим, воссиял его величество на престоле своих отцов… Египет и чужеземные страны под надзором его. Вся страна склонилась перед мощью его… И его величество заботился об этой стране и о повседневных потребностях Обоих Берегов… Он приумножил сделанное прежде… И его величество сделал памятники богам, образуя их идолы из настоящего электра, из лучшего, что имеется в чужеземных странах, строя их покои заново… Владыки святилищ в ликовании. Берега ликуют и радуются». (Перевод Н. С. Петровского).

Церемония восшествия на престол Тутанхамона и Анхесенпаамон проходила сначала в храме, а затем во дворце при искусном руководстве Эйе. Величественный и важный, он возглашал славу новому фараону и его возлюбленной жене. Тутанх и Анхен крепко держались за руки и все время улыбались. Они любили друг друга с малолетства, эта игра в царей им нравилась, как и маленькие короны, изготовленные специально для них. Но под конец церемония утомила их, и они охотно убежали в сад, когда им разрешили покинуть тронный зал. Вельможи расходились, низко кланяясь соправителю фараона. В душе, возможно, некоторые были недовольны тем, что фактическим властителем стал Эйе, но высказываться вслух не рисковали. Лишь визирь, который все не мог успокоиться, проходя мимо Абделя, ставшего видным военачальником, шепнул ему, что хочет срочно поговорить с ним наедине.

Они встретились в дальнем уголке огромного царского сада. Абдель, еще более возмужавший в последних стычках с врагами на границах Египта, стал сдержаннее в речах и движениях. Визирь, желая расположить его к себе, сказал:

— Ты так молод, Абдель, а уже стоишь во главе большого войска. Тебе, кажется, нет еще и тридцати?

— И потому ты считаешь, что я не заслужил такой чести?

— Заслужил, заслужил, — успокоил визирь. — Ты заслужил гораздо большего.

— Не понимаю, о чем ты.

— Чего же здесь не понять, — вкрадчиво начал вельможа. — Какой фараон нужен Египту? Смелый, решительный, умеющий повести за собой…

— Если ты так считаешь, зачем предлагал своего сына? — перебил его Абдель.

— Чтобы сбить с толку Эйе. Он теперь имеет такую власть…

— Но такой человек и нужен, пока не подрастет Тутанхамон, — снова перебил его Абдель.

— Он подрастет, но… никогда не станет таким, как ты. Все мы знаем, что принц…

— Царь! — перебил Абдель.

— Конечно, конечно, царь, — заторопился визирь. — Все мы знаем, что Тутанхамон слаб здоровьем. И будет ли блистать умом, волей, когда подрастет, никому не известно.

— Ты напрасно затеял этот разговор.

— Нет, не напрасно! С тобой огромная часть войска. Ты можешь уговорить Эйе расторгнуть ненужный кровосмесительный брак и жениться на Анхесенпаамон. Между вами не так уж много лет.

— Я воин. Мой удел — сражения, а не трон. Не толкай меня на предательство. Я уже присягнул фараону. И я обещал нашей незабвенной Нефертити, что не дам в обиду ее детей. Египетский трон принадлежит им по праву.