Сергей Булыга - Царское дело

Маркел поднял руку. Филька схватился за нее и потащил Маркела. Какой цепкий пес, сердито подумал Маркел, откуда в нем, в щуплом, столько сил? И всегда вином разит! Тьфу, вонища какая! Подумав так, Маркел взлез на тын, перегнулся на ту, то есть уже на свою сторону, и мало-помалу спрыгнул. За ним спрыгнул Филька. Маркел посмотрел на Фильку и вытащил из рукава нож. Филька усмехнулся и сказал:

— Чего ты это вдруг?

— А ты чего?! — сказал Маркел. — Меня чуть не убили там! А все из-за тебя.

— Из-за меня! — передразнил Филька. — Да если бы не я, они б тебя, точно, убили! А я все князю рассказал бы. И на дыбе повторил. Я им так и кричал, когда они тебя тащили. А ты мне теперь вон чем хочешь отплатить!

Маркел постоял, помолчал, а после также молча убрал нож. Но и с места не сдвинулся. Филька сказал:

— Что они тебе там велели?

— Сидеть дома и никуда носа не высовывать! — сердито ответил Маркел. — Не то, сказали, как дядю Трофима, зарежут.

— А ты?

— А как я усижу?! Мне сейчас сидеть никак нельзя! Поэтому, я думаю, переодеться мне надо. Чтобы глаза им не мозолить.

— Это можно, — сказал Филька. — У Демьянихи возьмем. Пошли!

Они прошли через поленницы, вышли во двор и там, на задах же, при поварне, поднялись по лестнице и постучались в почти такую же дверь, как и у дяди Трофима. Открыла им толстая баба, увидела, что Филька не один, и сразу взъярилась.

— Что?! — злобно вскрикнула она. — Одному уже скучно? Да здесь не постоялый двор! Пошли вон!

— Молчи, дура! — строго сказал Филька. — Это Маркел Трофимов.

— А! — протянула баба растерянным голосом и отступила от двери. — Входите.

Филька и Маркел вошли, прошли через сенцы и вошли в светлицу. Там густо пахло вареным. Филька предложил Маркелу сесть. Маркел сел на лавку, а Филька, уже обернувшись к Демьянихе, важно сказал:

— Дай-ка мне того, что я тебе вчера принес.

— Как это «дай»?! — злобно сказал Демьяниха. — А ты что дашь?

— Я завтра дам. Вот как Бог свят! — И Филька перекрестился.

— И не стыдно?! — сказала Демьяниха. — Господь все видит! Он тебя покарает.

— Не меня, а вот кого, — строго сказал Филька и указал на Маркела.

Демьяниха стала смотреть на Маркела. И чем дольше она смотрела, тем ее лицо становилось добрее. Маркел усмехнулся. Она тоже. Маркел сказал:

— Надо мне это скинуть, хозяйка… — И он распахнул полушубок. — И чем-нибудь другим укрыться. Я после отблагодарю. — И он опять усмехнулся.

Демьяниха не сдержалась и хмыкнула. После сказала как бы нехотя:

— Ладно. Этот черт вчера кое-чего принес. Может, на тебя налезет. Подожди.

И она пошла за печь. Маркел посмотрел на Фильку. Филька был очень мрачный и нарочно смотрел в сторону.

Из-за печи вышла Демьяниха и вынесла черный залатанный овчинный полушубок и такую же черную шапку.

— Вот, — сказала она, — если налезет. Три алтына.

Маркел вздохнул, но не стал торговаться. Скинул свой полушубок, положил его на лавку и сказал:

— Это чтобы не пропало. Я в нем домой поеду.

— Еще два алтына, — сказала Демьяниха.

— Жаба! — гневно сказал Филька. — Жаба! Креста на тебе нет!

— На мне есть, это ты свой пропил, — дерзко ответила Демьяниха и подмигнула Маркелу.

Маркел покраснел.

— Давай, давай! — сказал Филька. — Скоро темно станет!

Маркел надел черный полушубок, нахлобучил шапку и повернулся к Демьянихе. Демьяниха сказала:

— Сокол соколом!

— Жаба! — сказал Филька.

— Молчи, пес! — ответила Демьяниха.

Маркел развернулся уходить.

— А на посошок?! — воскликнул Филька.

— Как господин прикажет, — сказала Демьяниха.

Маркел посмотрел на Фильку, ему стало его жаль, и он сказал:

— Только по одной, по маленькой.

Филька аж весь зарделся! Демьяниха опять ушла за печь, а после вышла с двумя шкаликами и с хлебом, зажатым под мышкой. Филька и Маркел взяли по шкалику и выпили. После Филька достал у Демьянихи хлеб, переломил его и, отдав больший кусок Маркелу, сказал:

— Ну, все, у нас дела. К ночи вернемся, если Бог даст.

И они пошли к двери, жуя хлеб на ходу.

Когда они сошли с крыльца, Филька схватил Маркела за рукав. Маркел остановился. Филька сказал очень сердито:

— Это моя баба! Ты с ней не очень-то!

— А я разве чего? — спросил Маркел, дожевывая хлеб. — Я ничего. Это она сама.

— А ты дай ей в морду! — гневно сказал Филька. — Скажи, что я велел!

— Ты кому это велел, мне, что ли? — строго спросил Маркел.

— А что?! — задиристо спросил Филька.

— А то! — сказал Маркел. — Если она твоя, так сам ее учи.

И развернулся, и пошел. Филька поспешил за ним и на ходу продолжил:

— Какая она ядовитая, если бы ты только знал. А какая вороватая! Придешь к ней, стучишь, стучишь, а дверь на запоре. Как будто там нет никого. А за дверью слышно: шу-шу-шу!

Маркел остановился и строго посмотрел на Фильку. Потом сказал:

— Государь преставился. Дядю Трофима убили. А тебе все эта баба на уме!

Филька обиженно молчал. Маркел продолжил:

— Я знаю, за что убили дядю Трофима. Ходил он вчера в одно место… — И быстро спросил: — Знаешь, куда?

— Нет, — сказал Филька. — А что?

— Так, ничего, — сказал Маркел. Помолчал, а потом осторожно спросил: — А знаешь, кто такой боярин Ададуров?

— Не боярин, а думный дворянин, — сказал Филька. — Этого я очень даже знаю. Царь его в последний год крепко жаловал, к себе приблизил. Зато сейчас ему будет несладко. Так всегда бывает, если…

— Не каркай! — перебил Маркел. Филька насупился. Маркел опять спросил: — Где мне его сейчас найти?

— Во дворце, где же еще, — ответил Филька. — Но мне во дворец сегодня ходу нет. Слова не знаю.

— Пойдешь со мной, — сказал Маркел. — Я знаю.

Они развернулись и пошли. Маркел шел и думал: надо идти и самому искать, брехал пес Шкандыбин, ничем он ему не поможет, никого искать не станет! Да и как ему искать, если сам же подослал?! Вот он и мутит воду, сулит что ни попадя, а у самого только одно на уме: чтобы ты никуда не ходил, сидел на месте, под ногами у него не путался. Ну а даже сядь и посиди, а князь Семен завтра спросит, он же обещал спросить: ну, что, холоп, узнал чего? А, не узнал! А к Ефрему его! Вот тут и побежишь. Да, и опять же, как же так, дядю Трофима убили, и как же теперь это спустить кому-то?! Дядя Трофим, и тут Маркел перекрестился, ты, дядя Трофим, не гневайся, я этого дела не брошу, вот тебе крест на этом! Да и я кое-что уже узнал! Шкандыбин, дурень, проболтался, сказал, что ты ходил в Китай-город. Но, правда, Китай-город — это ого-го, это как десять Рославлей, нет, даже больше, потому что я в Рославле каждый угол, каждую подворотню знаю, а здесь я, как в диком лесу, буду искать-плутать, а у кого дорогу спрашивать? Никого я здесь не знаю! Ну, разве только Ададурова, ты же меня к нему водил. А вот теперь я к нему приду и скажу, что мне можно верить, что ты же сам ему вчера сказал, что я после того, когда тебя убьют, возьму это дело. И вот дядю Трофима убили, все получилось, как он обещал…