Идиллия Дедусенко - Тайна Нефертити (сборник)

Министры с нетерпением ждали фараона. Наконец появились носилки с царем, и было видно, что он с трудом держится, чтобы не упасть. Носилки поднесли к самому трону, несколько вельмож помогли царю взобраться на него и взять в руки символы власти. Все видели, что руки его дрожат, а на бледном лице, изборожденном крупными морщинами, выступил обильный пот. Вельможи стали перешептываться: сумеет ли фараон довести церемонию до конца или завершит свой жизненный путь прямо здесь, в тронном зале. Некогда грозный вельможа, умевший подчинять себе волю фараонов, теперь представлял собой жалкое зрелище. Его силы иссякли, ибо нет ничего изнурительнее, чем борьба за власть.

Но вот по рядам вельмож прошел вздох облегчения: в зал вошли Верховный жрец и только что прибывший с границы Хоремхеб, к которому Эйе посылал гонцов. За годы правления Эйе авторитет этого опытного военачальника еще более возрос. Он фактически был правой рукой фараона, помогая решать многие международные и административные дела. Хоремхеб по-прежнему очень редко бывал при дворе, его нельзя было заподозрить ни в каких интригах. И к тому же, он был очень далек от Эхнатона, к которому многие из верховной знати, а особенно жрецы Амона теперь уже открыто выказывали свое неприязненное отношение. Когда Хоремхеб с поклоном остановился перед царем, Эйе, указывая на него дрожащей рукой, сказал:

— Вот новый фараон Египта. Если вы хотите видеть страну сильной и процветающей, вам никто другой не нужен.

Возражений не последовало: все понимали, что Эйе прав. Верховный жрец благословил этот выбор. Эйе уже не мог сам встать с трона, его унесли, а вскоре объявили о кончине фараона. Приготовленная ему гробница давно ждала его — он прожил много лет, служа трем фараонам и успев поцарствовать в стране, о славе и силе которой заботился всю свою жизнь. Вельможи перешептывались меж собой, что иногда Эйе для утверждения своего влияния пользовался недозволенными способами, но говорили об этом снисходительно, так как понимали, что без жесткой воли Эйе при Эхнатоне и Сменхкаре Египет давно бы пришел в упадок. Эйе упокоился там, где на стенах были высечены слова его любимого гимна, воспевающего солнце: «Земля существует под твоим началом подобно тому, как ты создал людей. Ты восходишь — они живы, ты заходишь — они мертвы. Это ты сам время жизни, и живут в тебе».[27]

Солнце Эйе погасло, а Анхесенпаамон, по-видимому, продолжала жить в одном из царских дворцов на правах других приближенных, не имеющих никакой власти. Известно, что она умерла через четыре года после Эйе в возрасте 25 лет. С ее смертью закончилась эпоха восемнадцатой династии египетских фараонов.

Когда речь идет об истории, тем более такой древней, трудно следовать только неоспоримым фактам. К тому же, художественное произведение предполагает определенную долю домысла и даже вымысла.

Эти две повести о фараонах восемнадцатой династии основаны на достоверных сведениях, особенно тех, что касаются описания города Ахетатона, дворцов, быта царской семьи и даже взаимоотношений между действующими лицами — они известны по некоторым дошедшим до нас источникам. Все имена подлинные, за исключением двух второстепенных — Абделя и Омара, а также Верховного жреца храма Амона Сета (это имя предположительно).

Абсолютно достоверных сведений о последних днях Нефертити нет, но факт предательства Эхнатона соответствует действительности, как и его решение возвести на трон вместо Нефертити девушку по имени Кийа (в других источниках — Хия). Никто точно не знает: это ее подлинное имя или такое дали ей при дворе фараона. Некоторые египтологи утверждают, что она была чужеземкой, возможно, пленной, ставшей наложницей Эхнатона, который потом объявил ее царицей Египта.

Могла ли к этому спокойно и покорно отнестись Нефертити? Вряд ли, хотя бы потому, что она становилась «никем» во дворце, где столько лет успешно правила вместе с мужем. И потому версия о том, что она не осталась тихо и незаметно доживать свой век при дворе, а ушла из дворца, не в силах перенести позора, кажется вполне убедительной. К тому же, с момента ее свержения собственным мужем о Нефертити больше нет никаких сведений. Это можно объяснить только тем, что о ней никому ничего не было известно. Не найдено и ее захоронение, во всяком случае, этого пока никто не доказал. Сообщение о том, что французским ученым несколько лет назад удалось найти саркофаг Нефертити — жены Эхнатона, вызывает сомнение в том, что это именно она. Имя Нефертити в те времена было очень распространенным в Египте, особенно в царских семьях, и если даже оно нанесено на саркофаг, это еще не доказывает, что найдена «та самая» Нефертити.

Были (и есть) споры по поводу происхождения Нефертити. Кое-кто утверждает, что эту принцессу привезли из какой-либо соседней страны. Но тогда каким образом Тии — жена Эйе, начальника колесничного войска при Эхнатоне и даже еще при его отце, могла быть кормилицей Нефертити? Скорее всего, будущая великая царица Египта действительно была дочерью Аменхотепа III, но не от Тейе, а от какой-либо другой женщины высокого происхождения из его гарема, то есть кровной сестрой Эхнатона по отцу. Но если ее и привезли из другого государства, то, очевидно, в раннем возрасте (возможно, во младенчестве), потому что, по дошедшим до нас источникам, воспитывалась она при дворе Аменхотепа III как принцесса.

Сведений о Тутанхамоне сохранилось гораздо меньше, чем окружавших его предметов. Вполне возможно, что он стал бы хорошим правителем, но ранняя смерть помешала ему проявить самостоятельность в управлении государством. В так называемой «реставрационной надписи», начертанной на стеле, установленной в Карнаке при его жизни, была надпись, в которой перечислялись все его благие деяния, и в частности говорилось: «Властитель добрый, делающий полезное для отцов (предков) и всех богов. Укрепил он то, что пришло в упадок среди памятников вековечности… Страна стала как при своем первобытном состоянии…[28] И его величество обдумывал замыслы вместе с сердцем своим, изыскивая всякое превосходное дело, ища полезное для отца его Амона, образуя образ его драгоценный из настоящего электра».[29]

Желая укрепить возвращенную египтянам веру в Амона, он возвеличивал храмы этому богу и назначал туда жрецами детей вельмож (как это делал когда-то Эхнатон для храмов Атона). Трудно предположить, что этим занимался сам девяти— или даже двенадцати-тринадцатилетний ребенок. Скорее всего, от его имени действовал соправитель Эйе. Этот влиятельный вельможа, судя по всему, был очень сильной личностью и обладал не только твердым характером, но и гибким умом, что позволило ему оставаться фактически первым лицом при трех фараонах, а потом и самому взойти на трон. Но также очевидно, что заботился он не только о благе государства, но и о собственной выгоде, проявляя при этом удивительную хитрость и терпеливость. Вот что пишет по этому поводу один из российских египтологов Н. С. Петровский: «Мы не знаем причин, побудивших вдову Тутанхамона вступить в переговоры с хеттским царем. Можно лишь предположить, что намек в ее письме на нежелание выйти замуж „за своего слугу“ относится к престарелому Эйе, соправителю Тутанхамона, который для укрепления своего царского положения решил вступить в брак с дочерью и вдовой царя. Кто знает, не был ли Эйе замешан в смерти Тутанхамона? Как бы то ни было, все, что связано с именем Эхнатона, носит трагический характер».