Том Шервуд - Адония

И тут появился шестой. Он торопливо приблизился, откинул с головы капюшон, явив небу коротко остриженные, совершенно белые волосы, и, поцеловав руку молодому предводителю немногословной команды загоревших под солнцем Новой Англии клириков, угодливым жестом пригласил всех в стоящую неподалёку большую карету.

– Какого чёрта! – весёлым голосом, широко улыбаясь, откликнулся на этот жест один из тех, кто принёс тяжёлый сундук. – Нас столько дней мучил проклятый океан! Дай хоть минутку постоять на твёрдой земле!

Тут ещё раз подтвердилось, что вовсе не он был главным в компании. Юный, со смуглым лицом священник проворно и молча подошёл к карете и влез в неё, скрипнув откинутой подножкой, – как будто и не было этого весёлого возгласа, и этого разделяемого всеми желания усладиться твердью долгожданного берега. Ни секунды не медля, качнулись за ним вслед все остальные. Виновато кашлянув, «измученный океаном» торопливо склонился, взял в крепкую руку скобу длинного ящика и, коротко глянув на сделавшего то же самое второго носильщика, поднял ящик и потащил.

Приехавшие устроились в объёмном чреве кареты, рассевшись на двух выпуклых мягких скамьях, между которыми протянулся откидной узкий стол.

Карета не двигалась. Запряжённые в четвёрку лошади понуро стояли, похлёстывая хвостами себя по бокам.

Тот, кто встретил компанию, – белоголовый священник, – распахнул дорожные одеяния и на груди его тускло блеснул плоский металлический лист. В верхней кромке его висел небольшой замочек. Отомкнув его плоским чёрным ключом, белоголовый откинул лист, который повис, провернувшись на смазанных маслом шарнирах. Собственно, это был не лист, а крышка сделанной на заказ плоской тонкой шкатулки. В квадрате этой шкатулки – размером ровно «ин фолио»[4] белели бумаги. Юный священник взял их и торопливо перебросал из руки в руку.

– Бишоп подписал? – всмотревшись в подписи и печати, риторически[5] спросил он.

– Да, подписал лично, – поспешно кивнул носитель шкатулки, аккуратно возвращая бумаги в ящик.

– Ну что же, – блаженно вытянул ноги смуглолицый. (Сидевшие напротив, освобождая для него место, поспешно переместили под столом свои башмаки.) – Расскажи в двух словах, что за место.

– Старый, заброшенный замок, – торопливо заговорил белоголовый. – В очень уединённом месте, на высокой горе. Называется «Девять звёзд». Жизнь ему обеспечивал широкий ручей, который протекал внизу. Я точно навёл справки, точно. Лет двести назад ручей пересох: перестали бить питающие его родники. И все обитатели эти «звёзды» покинули. Теперь замок пуст. И отдан высочайшим повелением в ваше владение для образования там нового монастыря. Бишоп подписал… – И рассказчик многозначительно стукнул себя в железную грудь.

– Хорошо, – кивнул предводитель компании. – Теперь о том – что это за история с тайной.

– Откуда он взялся – не совсем понятно, – заторопился белоголовый. – Пришёл ко мне как-то странный подросток. Чернокожий, но с европейским лицом. Очень важничал. Назвал себя «мистер Мухуши». И так он повёл разговор, что совершенно отпали сомнения: ему известно всё о моём интересе и хлопотах у бишопа.

– Занятно.

– Да! И этот гад нагло заявил, что он представляет семейное ремесло, а именно – торгует секретами. И что за обозначенную им сумму денег он готов передать мне полезную для меня тайну.

– Об этом ты написал. Расскажи подробнее о том, что не доверил письму.

– Да! Я, конечно, согласился для вида. Он потребовал вперёд двести гиней, и я беспечно отдал ему портфунт – у меня тысяча гиней была разделена в пяти портфунтах. Отдал без опаски – знал, что за дверью стоят у меня двое псов – беглые матросы, которые для меня дохлую собаку со дна моря достанут. Так что не долго денежки должны были пробыть у Мухуши. Разумно?

– Разумно.

– И я так думал! Но этот чернец с поразительным спокойствием и нахальством вытащил из мешка небольшую катапульту, закрепил её на подоконнике – и выбросил мои деньги в ночную тьму! Выбросил, подождал, ему свистнули – и с серьёзным видом повернулся ко мне и подытожил, что деньги получены.

– Ловко. Это нужно запомнить.

– Да! Но потом! Этот нахал достаёт и выкладывает передо мной потрясающие бумаги! Всё как вы заказывали, патер: отдалённый пустующий замок, его планы, история, даже окрестные леса и болота! А потом – тайна, за которую он запросил те самые деньги. Оказывается, умерший без воды замок покинули в своё время не все. Его наследник, сын владельца замка, остался сам и сохранил при себе нескольких преданных слуг. Они покупали рабов, или просто похищали крепких здоровьем крестьян – и принуждали их копать бездонный колодец. Копали несколько лет. И, когда они докопались до родников и колодец наполнился – караульные на радостях крепко угостились ромом. Тогда рабы выбрались из шахты и напали на хозяина замка и его слуг. Никто не уцелел, ни один человек, ни с той, ни с другой стороны. Таким образом, тайна осталась скрытой. В замке теперь было вдоволь воды, в нём можно было по прежнему жить – но никто, никто об этом не знал. Как на неё наткнулась семья Мухуши – остаётся только гадать. Но он честно продал мне эту тайну, и я легко добыл разрешение на устройство монастыря в этих «безжизненных» развалинах.

– И что стало с Мухуши?

– Ушёл. Я отпустил его. А что было делать? Деньги-то для меня были потеряны. А он ещё может оказаться полезным.

– Выследить пробовал?

– Нет. Я рассудил – если этот бенгалец такой хваткий, то он и это предусмотрел. Зарезали бы моих матросов возле дома – и что тогда?

– Нужно его найти. Слишком много знает. И подозрительно ловок. Найти, и заставить работать на нас. Если откажется…

– Всё понятно. Люди теперь у нас есть. Завтра же и займёмся.

Белоголовый был отпущен коротким милостивым кивком. Покинув карету, он влез на лавку кучера, отмотал вожжи и тронул застоявшихся лошадей.

А молодой священник, глядя прямо перед собой, в узкую поверхность стола, проговорил:

– Церковную одежду снимешь. Наденешь фартук конюха и будешь конюхом.

Выглядело так, что он обращался ни к кому, но тот, кого это касалось, в ту же секунду всё понял. Цепкая, злая память была у Иеронима: он не забыл, как один из приставленных к ящику позволил себе неуместное восклицание. Не забыл, и сейчас, наказав провинившегося низкой должностью, прибавил:

– Если человек, облачённый в одежды священника громко упомянет чёрта, любому станет понятно, что он не священник, а переодетый пират.

Большая ровная долина с частыми купами лесных зарослей протянулась длинной полосой между двумя речками. Хозяин этого лэнда, рыцарь, имя которого уже забыли, много лет назад отправился в далёкие земли искать военной удачи. Его замок стоял чёрный, безлюдный, с заколоченными окнами и дверями. Разумеется, вполне закономерно, что соседи в отсутствие хозяина более или менее явно пользовались его землями.