Сергей Городников - Порученец Царя. Нарвский дьявол

Она поднялась к себе и до сумерек бродила по комнате, как волчица в ненавистной клетке.

– Провести месяцы, быть может, год! Здесь?! – шептала она в отчаянии. И невольно вспоминая о заманившем её в эту ловушку шведском сановнике и слабохарактерном польском короле, ради которого она решилась довериться лжецу, повторяла с ожесточением в отношении слившихся лицами обоих: – Мерзавец! Мерзавец!

В сумерках, под стать её настроению, разыгралась непогода. Быстро потемнело. Свирепые порывы ветра завыли вокруг башни. Пронзительные вспышки молний синими всполохами раз за разом освещали комнату. Грохот близких громовых раскатов, казалось, раскалывал небо прямо над окном. Потом в кромешной мгле свирепый и косой ливень начал неистово исхлестывать стены башни, как будто наказывал её за ужасные прегрешения. Часовой наверху соседней башни, которая была вровень с её окном, сутулился под кожаным плащом и, казалось, его вот-вот смоет оттуда. Потом он пропал из виду, где-то укрылся от ветра и дождя.

Вдруг графине почудилось, что-то дважды стукнуло в оконное стекло. Она недоверчиво приблизилась, всмотрелась в непроглядную завесу воды и иссиню темень. Из темноты снаружи окоёма необъяснимо появилась рука в мокрой и чёрной кожаной перчатке, снова тихо стукнула по стеклу. Помедлив, женщина скинула щеколду, сделав это слишком решительно, чтобы скрыть испуг от растревоженных мыслей о привидениях. Пальцы снаружи толкнули раму, сами открыли окно. Сырой воздух ворвался в комнату, дохнул на свечу возле оконного проёма и сорвал её язычок пламени, оставив гореть только ту, что стояла возле кровати. Полумрак, как неосязаемое чудище вполз из ночи, а за ним в окно влез мужчина в кожаном укороченном камзоле. Он втянул за собой емкую суму, которая висела через плечо на ремне, и сполз на руки на пол. Когда влез полностью, легко встал и распрямился во весь рост. Сначала вода с его чёрной одежды стекала струями, затем стала капать в лужу между сапогами.

– Мы ведь договорились. Сегодня вечером лишь вам одной я должен устроить какое-нибудь представление, – спокойно и вполголоса проговорил Удача. – И вот я здесь.

Улыбка блеснула в глубине его глаз, когда женщина с опасливым недоверием обошла его, выглянула наружу, где вокруг отвесной стены башни грозно бесновалась неистовая буря. Порыв ветра хлёстко бросил ей в лицо холодную дождевую влагу, а пелена дождя скрыла низ земли, и обращённый туда взор как будто погружался в мрачную пропасть, отчего вдруг замирало сердце. Она качнулась, отпрянула от окна, закрыла его. Наконец принялась серьёзно разглядывать молодого человека, узнавая и не узнавая одновременно. Догадываясь о её состоянии, он без объяснений начал вытряхивать из сумы на сухой пол штаны, рубашку, камзол, всё, как и на нём, чёрного цвета.

– Надевайте, – сказал он без обиняков. – Мне обещали хорошо заплатить, если вытащу вас из этой клетки. К тому же, король без вашей поддержки станет зайцем, а это сейчас ни к чему.

Последнее, что он достал из сумы, был моток длинной и в палец толщиной верёвки.

– Ну же! – настойчиво поторопил он графиню.

– Кому ты служишь? – с нескрываемой подозрительностью сказала она, отступая к кинжалу на кровати. – Кто тебе обещал заплатить?

– После, после... – он хотел шагнуть вперёд, но графиня схватила кинжал. – Ну, хорошо. – Он приподнял обе руки. – Ваш ксёндз. Когда я сегодня помог ему бежать из города.

– Ты лжёшь!

Он внезапно замер, словно был заслышавшим подозрительный звук диким зверем, и поднял указательный палец к губам, показывая, чтобы она замолчала. За дверью явно приближались шаги двух мужчин. Нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы женщина сообразила, где главная опасность, подтолкнула Удачу к кровати, и он быстро залез под эту кровать. Вспомнив про лужу возле окна, она в мгновение сбросила со стула дорогое атласное платье, затёрла и лужу и следы до кровати, успела сунуть платье в сундук прежде, чем звякнул сдвинутый наружный засов. Внутренний засов у неё убрали, и дверь раскрылась по желанию пришедших. Спальня осветилась из коридора горящими свечами медного светильника и бронзового канделябра.

Удаче были хорошо видны начищенные до блеска сапоги вошедшего офицера и его денщика. В комнате задвигались и заплясали тени, и самыми неспокойными были отбрасываемые двумя язычками пламени, которые колыхались при передвижениях держащего канделябр офицера. Денщик поставил на столик возле кровати поднос, судя по теням, с графином и какой-то едой. Тень офицера на полу жестом распорядилась удалиться, и он вышел, как глухонемой, не произнеся ни слова.

– Запри и меня, – пьяным голосом шутливо попросил адъютант приставленного к польке часового. Когда снаружи лязгнул засов, он обратился к графине: – Почему вы так затемнились, дорогая? Быть может, вы уже ждёте привидений? – Он поставил канделябр на столик рядом с подносом и одну за другой задул обе свечи. – Так и вправду лучше, – прошептал он заговорщически. – Будем ждать их вместе.

Бесшумно, как змея из кожи, высвобождаясь из камзола, чтобы остаться в свободной рубашке, Удача наблюдал, как сапоги офицера приблизились к подолу бархатного платья.

– Не бойтесь. Я не привидение, – произнёс офицер. – И готов доказать это.

– Вы пьяны!

Графиня зашипела от гнева и презрения. Дополнением к словам прозвучала звонкая пощёчина. Однако ей пришлось тут же воспользоваться своим умением становиться кошкой, когда надо сопротивляться объятиям сильного и уверенного в своём праве мужчины. Но странное дело, только адъютант расслышал за спиной подозрительный шорох, как ему уже пришлось вырываться из объятий сильной женщины. Грубо оттолкнув её, он развернулся, но оказалось лишь за тем, чтобы содрогнуться всем телом от удара кулака в живот. У него перехватило дыхание, и вскрик тревоги прилип к губам, а что было выдавлено судорожными усилиями груди и лёгких, стало невнятным шёпотом. Ребро жёсткой, как палка, ладони рубануло его по виску, звёзды ослепили яркой вспышкой глаза, а тело онемело. Он зашатался и упал бы, не будь подхваченным и осторожно опущенным на пол. Графиня вздрогнула от едва слышимого всхлипа смотрового глазка в двери. Как будто имея опыт подобных случаев, она, не теряя ни мгновения, кинулась грудью к груди Удачи, обхватила и прижала его, зашептав на ухо:

– Обними и раздевай!

Стерегущий её дежурный часовой прильнул к глазку, всмотрелся в спальню пленницы, с полумраком в которой неуверенно боролась только одна свеча. Приоткрыв рот, он видел, как женщина в страстном поцелуе раздевала стоящего спиной мужчину, а тот, в свою очередь, оголил её плечи, и платье с шуршанием упало к их ногам. Они переступили через него и опрокинулись на постель. Ухмыляясь, часовой привстал на носки сапог, стараясь разглядеть хоть часть того, что будет происходить дальше.