Джек Хиггинс - На родине предков

— Насколько я знаю, у вас есть для меня новости, — сказал Клей. — Вы оставили для меня сообщение в Фэйроуксе.

— Совершенно верно. Давайте присядем. — Риган подвел Клея к огню и уселся напротив. Джош прислонился к стене.

Сибил вновь встала за стойку, протирая стаканы.

— У меня были дела в тех краях, Клей, я рассчитывал, что вы будете где-то неподалеку от Ли, и хотел выяснить положение дел в Фэйроуксе.

— Насколько я слышал, оно оставляет желать лучшего.

— Имение сгорело дотла. У вас там ничего нет, Клей.

— А я никогда на него и не рассчитывал.

— Дело в том, что я привез и другие дурные вести. Ваш дядя Шон умер месяц назад и не оставил вам никаких денег, только два имения: Фэйроукс, сгоревший дотла, и Клермонт, старый фамильный дом в Ирландии, в который он вернулся, когда умер ваш дедушка. Клермонт в некотором роде постигла та же участь. Он сгорел наполовину.

— Да что вы говорите?

— В эти дни Ирландию постигло несчастье, больше несчастье. Мятежники, которые называют себя Фенианскими братьями, хотят вышвырнуть вон англичан.

— Но мой дядя был американцем ирландского происхождения.

— Которому принадлежал большой дом, крупное поместье. Аристократия, похоже, на стороне власть имущих.

— Черт возьми, да какое это имеет значение? — спросил его Клей. — Два сгоревших имения. В результате я остался ни с чем.

— Вовсе нет, — сказал Риган. — Я привез вам на подпись документы, касающиеся имущества вашего дяди. А потом мне потребуется ваше присутствие в Саванне.

— А это еще зачем?

— Чтобы предстать перед судьей Арчи Дином на предмет подтверждения вашей личности в связи с запросом от лондонского Английского банка.

Наступила пауза.

— Зачем? — еще раз спросил Клей.

— Ваш отец сколотил состояние, прорывая блокаду, но он всегда был хитер и знал, что южане потерпят поражение. Соответственно, он хранил свои сбережения на депозитных счетах в Лондоне, а часть — в Париже.

— О какой сумме идет речь? — спросил Клей.

— Ну, про американскую валюту нужно забыть. Деньги конфедератов — это казус, а доллар с трудом удерживается на плаву. Если говорить только о фунтах стерлингов, то, по моим оценкам, их чуть более миллиона.

В наступившей тишине Клей уставился на него, и Риган, запинаясь, произнес:

— Конечно, мне причитаются комиссионные.

Клей поднял изумленный взгляд на Джоша. Позади них человек в красном платке внезапно гаркнул на Сибил:

— А ну-ка, девка, принеси еще виски!

После некоторых колебаний девушка взяла с полки бутылку и вышла из-за стойки. Но стоило ей дойти до стола, как второй сгреб ее в охапку, рывком притянул к себе и задрал подол. Сибил вскрикнула.

— Господи, как я это ненавижу, — вздохнул Джош.

Клей встал, вышел вперед и вытащил «драгун». Приставив дуло ко лбу того, который тискал девушку, тихо сказал:

— Сейчас же отпусти ее, а не то я вышибу тебе мозги.

Человек медленно разжал руку, Сибил выскользнула. Красный Платок осклабился:

— Я не в претензии, полковник.

— Зато я в претензии, — заявил Клей. — Забери у них пистолеты, Джош.

— Выходите на улицу, идите прямо к конюшне, и смотрите — без глупостей. Просто уезжайте отсюда.

Солдаты постояли, злобно глядя него, потом повернулись и вышли. Стоя на крыльце, Клей наблюдал, как Джош ведет их к конюшне, держа дробовик наготове. Они зашли внутрь. А потом появились на лошадях.

— Черт бы тебя побрал, полковник! — выкрикнул Красный Платок, и потрепанная парочка ускакала.

Джош пошел обратно к крыльцу.

В темноте за оградой Красный Платок остановился и, засунув руку в седельный вьюк, достал кольт.

— А у тебя есть запасной? — спросил он.

— Еще бы, — ответил его спутник.

— Тогда давай их порешим. — Они повернули и галопом выскочили из темноты, открыв стрельбу.

Джош резко обернулся, припал на одно колено и угостил Красного Платка из обоих стволов. Клей одним плавным движением поднял «драгун» и выбил из седла второго. Позади них Сибил и Риган выскочили из двери, и Клей улыбнулся:

— Все в порядке, детка, мы уберем трупы, перед тем как уехать.

Риган озабоченно осведомился:

— Вы в порядке, Клей?

— Не совсем. Вот уже четыре года, как я убиваю людей. Честно говоря, я бы не отказался сменить занятие.

Подошел Джошуа, перезаряжая свой дробовик:

— Сменить на что, полковник?

Клей убрал в кобуру свой «драгун», достал сигару, закурил и выпустил дым.

— Джош, — сказал он, — как ты смотришь на то, чтобы отправиться в Ирландию?

Экипаж резко накренился на одну сторону, когда колесо попало в рытвину, и багаж, сложенный на противоположном сиденье, повалился на человека, который спал в углу, надвинув на глаза шляпу.

Клей проснулся, когда повозка встала. Вот уже четыре часа они двигались по этому жалкому подобию дороги, и с тех пор, как проехали Голуэй, она неизменно ухудшалась.

Он выглянул в окно на дождь, впитывавшийся в землю. Колея тянулась по узкой лощине вдоль маленького ручейка, редкие деревья по другую сторону были окутаны туманом. Он открыл дверцу и сошел в грязь.

Джошуа сказал:

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, полковник, но, по-моему, вы всегда говорили, что Европа — это цивилизация.

Его тяжелая шинель была застегнута до подбородка, лошадиная попона покрывала колени. Дождь не переставая капал с полей фетровой шляпы, пока Джош сидел, держа поводья экипажа.

Клей медленно повернулся и хмыкнул.

— Это Ирландия, — сказал он. — Мой отец всегда говорил мне: здесь Господь устроил все чуточку иначе.

Джошуа рукавом попытался вытереть лицо:

— Я бы сказал, что милосердный Господь давным-давно забыл про это место, полковник. Я уже начинаю спрашивать себя: что мы здесь делаем?

— И я тоже, Джош, — ответил Клей. — И я тоже. — Дождь внезапно усилился, и он продолжил: — Вид у тебя — как у крысы-утопленницы. Ты уж лучше дай мне побыть за возничего, а сам поезжай в экипаже.

— Я все равно уже промок до нитки, так что это ничего не изменит, — возразил Джошуа.

Клей покачал головой:

— И не спорь. Слезай и забирайся внутрь. Это приказ.

Поскольку его тон не допускал никаких возражении, Джошуа вздохнул, откинул попону и стал сползать вниз. В этот момент двое всадников выехали из-за деревьев и переправились через ручей.

Тот, что ехал впереди, резко осадил свою лошадь, так что она встала на дыбы и шарахнулась в сторону, прижав Клея к стенке экипажа и обдав его грязью. Копна светлых волос выбивалась из-под полей поношенной шляпы, глаза человека над красной повязкой, закрывавшей нижнюю половину лица, были ярко-синими. Грубой выделки пальто застегнуто до шеи, в согнутой левой руке он держал дробовик.