Татьяна Кигим - Dare il gambetto

Лазаро Бертолло не смог бы завершить эту мысль, так как в его лексиконе не имелось еще слова «энтропия». Да ему в этот момент, наверное, было не до философии. Палаццо огласился нечеловеческим воплем попавшегося «на зубок» кардинала.

Осколки черного короля на полу медленно стекались в единую фигуру из темного янтаря, отсвечивая в лучах заходящего солнца багрянцем и кровью.

Вечером Лючия дель Карро сидела у зеркала, в котором отражались два лица — молодой очаровательной женщины в самом расцвете своего шестнадцатилетия и другой, зрелой, лет тридцати.

— Всё получилось? — спросила мать, пряча в ларец ожерелье работы флорентийских ювелиров. — Были какие-то сложности, дочка?

— Никаких.

Она улыбнулась отражению, дерзко обнажив ровные белые зубки. В голове билось торжествующее: «Лазаро, тебе не воскреснуть!»

— Как ты будешь объяснять мужу, каким образом семья избавлена от этого тирана?

— Тут не о чем и говорить, — покачала головой Лючия Дентата — именно под этим именем она и вошла в историю города. — Пусть думает, что я честно выиграла в шахматы.

Женщины переглянулись. Конечно, слухи о том, в какой позе сидела в окне донна Лючия, дойдут и до Джованни — но на то и Италия, чтобы множить слухи и нашептывать их в любопытные уши!

— Я была права? — помолчав, спросила вдова Паччини.

— Да, он сразу понял, что на фигурах яд.

— Я же говорила! О, я прекрасно изучила мужскую подозрительность еще при жизни твоего покойного отца! В последние свои дни — да упокоит Господь его душу! — мессир Паччини кушал только вареные яйца, а чистить их отдавал своему слуге. Когда всё идет слишком легко, мужчины чуют подвох. К счастью, у них не всегда хватает ума на многоходовые комбинации.

Лючия приложила к груди нитку жемчуга.

— Как думаете, пойдет?

— Да, жемчуг неплох. Это подарок твоего деда на мою свадьбу, — женщина вздохнула.

Её свадьба была в далеком прошлом. Молодость уходила: вот и дочь замужем, и внуков двое…

Будто услыхав, вошла нянька с младенцами. Лючия нежно поцеловала мальчиков.

— От твоего деда осталось не так много вещей, — продолжала мать Лючии, беря на руки младшего внука. — Многое сгорело в пожаре, случившемся четырнадцать лет назад. Кое-что сжег твой отец. Но шахматы, шахматы твоего деда бессмертны… — Лукреция Паччини говорила почти неслышно, думая о чем-то своем. — Только на моем веку черный король раскалывался четыре раза… Но он всё равно цел.

Она замолчала, и по ее виду было не понять, рада она или жалеет, что кусок янтаря цвета выдержанного бургундского по-прежнему лежит среди собратьев.

Лючия же думала о том, что такого мужчину, как ее недавний соперник, было интересно повстречать на своем пути. Может быть, стоило бы сыграть эту партию не с ним, а с мужем? Может быть.

Может быть, она немного о чем-то жалела.

— Так что, вы говорите, осталось от деда?

— Ты же знаешь, — пожала плечами мать. — Ожерелье, что на тебе, доспехи в оружейной зале, карты…

— Кстати, они мне нужны, — сказала Лючия, надевая браслет.

— Пасьянс разложить хочешь? — подняла глаза мать. — Возьми шкатулку.

Доставая шкатулку орехового дерева, Лючия всё еще прокручивала в голове блестяще сыгранную партию и ее венец — принятый гамбит. На доске ее деда вилась надпись, сделанная то ли мастером, то ли ее прежним владельцем: «Dare il gambetto»[1].

Гамбит… Удачная подножка. Хитропакостная жертва. Коварное великолепие разума, как сказал бы через пять веков литературный герой, прославившийся любовью к опиуму, скрипке и своей непревзойденной дедукцией.

Однако уже через мгновение Лючия не думала о Лазаро Бертолло, а просчитывала варианты новой партии, которая коснется самых важных фигур герцогского двора.

— Джованни не должен на меня сердиться, ведь я сделала это ради него, — твердо сказала синьора дель Карро. — И я сделаю то же с любым, кто посягнет на счастье моей семьи!

«Он не может быть счастлив в объятиях этого мужеложца. Джованни будет счастлив со мной».

— Хорошо, что герцог равным образом любит и мальчиков, и женщин. Но если просто раздвинуть перед ним ноги, он заподозрит неладное, — заметила мать. — Это хитрая бестия! Надо позволить ему считать, будто он раскусил твои хитрости. Не стоит покоряться мужчине слишком быстро. Пусть думает, будто одержал победу в тяжелом бою…

— Матушка, вы повторяли это тысячу раз с тех пор, как у меня пошли месячные!

— Не грех послушать еще раз, что говорит твоя мать! Помнится, как-то я закончила войну между домами… Впрочем, тебе не обязательно знать, сколько кандидатов было на роль твоего отца. Так что ты собираешься делать с этим негодяем?

— Я сыграю с ним в карты, — сказала Лючия.

Гамбит (от итальянского dare il gambetto — поставить подножку) — общее название шахматных партий, в которых жертвуются фигуры с целью скорейшего развития этих партий. В случае принятия жертвы возникает так называемый «принятый гамбит», а в случае отклонения — «отказанный гамбит».