Владимир Москалев - Два Генриха

Старый граф посоветовал сыну взять с собой оруженосца. В самом деле, достаточно неудобным казалось восседать на лошади с мечом, копьем, щитом, боевым топором и шлемом. Найти такого помощника не составило труда: в замке жил саксонец Арни, сын барона фон Велонна и товарищ Ноэля. Ему исполнилось уже тридцать лет. Он начал с пажа, добросовестно прошел курс обучения и стал оруженосцем, но дальше этого не пошел, отказавшись от рыцарства. Это был хитрый и ловкий малый, к тому же весельчак. Услышав приказ господина, он не стал сетовать на разлуку со своей возлюбленной, а лишь махнул рукой, заявив, что найдет себе сотню таких. Девица, узнав, – в слезы, но Арни только усмехнулся и тотчас успокоил ее, пообещав скоро вернуться и наказав ей ждать его. Немного помедлив, прибавил:

– А впрочем, дело твое. Меня ведь могут убить; что же, так и будешь ждать мертвеца?

– Но почему ты? – попыталась выяснить юная дочь замкового кастеляна. – Ведь есть еще оруженосцы…

– Замолчи! Граф Ноэль мой друг и любит меня. Знаешь ли ты, что такое мужская дружба? Нет? Так и не пытайся понять. Женский склад ума не способен усвоить это. Молодой рыцарь ни на мгновение не задумался, сразу же выбрав меня, и за это я готов жизнь отдать за него. К тому же, мне пора уже познать на деле, что такое война. Слава богу, меня научили обращаться с оружием.

Это и в самом деле было так. Арни ежедневно упражнялся во владении мечом и копьем, а в стрельбе из лука ему и вовсе не находилось соперника. Поэтому, узнав, что едет странствовать с молодым графом, он едва не расцеловал его. Ограничился, правда, счастливой улыбкой и крепким рукопожатием.

И рано утром оба приятеля, если их можно так назвать, помолившись святому Юлиану, покровителю путешественников, выехали из ворот замка.

…Постояв немного, а потом разом оборвав воспоминания, Ноэль обернулся:

– Арни! Какого черта! Так и будешь сидеть в седле? Бери копье и мой топор. Остальное останется при мне.

Сын барона, одетый в длинный кафтан и двухцветные штаны, заправленные в сапоги, взял секиру.

– Клянусь преисподней, – тотчас возопил он, состроив уморительную гримасу, – жаль, что вместо ослиной челюсти у Самсона не оказалось такого вот топора. Дело у него подвинулось бы вдвое быстрее. Ей-богу, такую штуку впору поднять как минимум троим!

– Знаешь ли ты, дурья голова, что эта боевая секира – излюбленное оружие моего деда! Им он разрубал сарацина пополам! Что же ты думаешь, его внуку не поднять такую игрушку?

– Ваша правда, герр Ноэль… – отозвался оруженосец.

– Называй меня сеньором, как это принято у франков.

– Хорошо. Так вот, это оружие под стать такому великану, как вы и ваш досточтимый родственник. Вы поделились со мной этой новостью, поэтому я уже кое-что знаю о нем. Не исключено, что нам удастся раздобыть еще какие-нибудь сведения о его деяниях и потомках, которые разбросаны, сдается мне, от Нормандии до границ Италии.

– За этим мы и отправляемся в путь! Мы едем к моему брату, королю. Я хочу видеть его.

– Вот так-так, брат моего хозяина, оказывается, король! – почесал затылок саксонец. – Неплохо для начала. Выходит, вы, сеньор, самый настоящий принц? Если так, то вам надлежит иметь внушительную свиту, а не одного оруженосца. Разве принцы странствуют этак вот, в одиночку?

– Пока я всего лишь рыцарь, – ответил ему на это молодой швабиец, – а принцем стану, если того пожелает король. Но до него еще долгий путь. Да и неизвестно, как он нас примет.

– Значит, может прогнать?

– Еще как! Зачем ему лишний рот во дворце?

– Что ж, хорошо хоть не повесит, и то ладно. Но что же мы тогда будем делать, сеньор, куда поедем дальше?

– В Лан, а оттуда, может быть, в Париж.

– Матерь Божья, в этакую даль!

– Не дальше, чем Гослар.

– Но зачем? Что мы забыли у франков?

– Я должен найти свою мать, Арни, она родом из тех мест. Возможно, мне подскажут, где ее искать.

– Святое дело, сеньор, чтоб мне провалиться на этом месте. Найти родную мать! Ради этого стоит отправиться даже на край света. Хотя где он, кто знает?

– Первыми там побывали викинги, мои далекие предки, жившие в Гренландии.

– Вы расскажете мне об этом по дороге, я с удовольствием послушаю. А сейчас хотелось бы знать, где живет король: то он в Ахене, то в Майнце, потом едет в Бамберг…

– Нынче он в Госларе, я ведь говорил. Там у него великолепный дворец.

– Где же этот Гослар, в какой стороне?

– На севере. Не корчи рожу, я покажу тебе, где это.

И Ноэль указал рукой направление. Затем пояснил:

– Доберемся до Констанца, переправимся через озеро. Дальше повернем на Страсбург. Оттуда вдоль Рейна – на Майнц, потом на Гослар. Но вначале после Страсбурга мы побываем в Туле у епископа Бруно, кузена короля Конрада, который приходится шурином моему отцу. Ну как, устраивают тебя мои объяснения?

– Вполне, сеньор, а потому не будем медлить. Уж как мне хочется повидать города, людей, завести всякие знакомства, вам и не поверить. И почему это мы раньше не отправились в путешествие, сколько времени упущено!

– Тебя это не касается. Лучше помолись Пресвятой Деве, чтобы нам не провалиться в болото, пока доберемся до Базельской дороги.

– Я уже помолился, сеньор, едва мы выехали из ворот замка.

– Что ж, тогда в путь!

И всадники дали шпоры лошадям.

Замок графа Эда стоял в предгорье Альп, поэтому холмистая местность, по сути, не имела дорог. Да и тропинки попадались не часто: пастухи пасли свои стада в низинах, а путники почти что не захаживали в эти места. Вследствие этого молодому графу и его оруженосцу приходилось двигаться наугад, ориентируясь по горной речке, впадающей в глубокое, с изрезанными берегами, озеро. Миновав его, они вскоре добрались до другого озера, вытянутого с запада на восток. Если, согласно инструкциям старого графа, продолжать путь под прямым углом к нему, то попадешь прямо в Констанц, большой швабский город на берегу Рейна в том месте, где он разливается по равнине с северо-запада на юго-восток.

В Констанц оба путешественника прибыли на другой день к вечеру и остановились на ночлег в одной из харчевен. Утром, позавтракав, они вышли во двор и спросили дорогу на Страсбург. Однако ее как таковой не существовало. Трактирщик, почесав за ухом, неопределенно указал на запад, поваренок вытянул руку с вертелом немного севернее, в сторону Парижа, а прислуга стала махать руками от севера до запада, указывая различные направления. Наконец, догадавшись, позвали постояльца, снимавшего комнату на втором этаже. Тот объяснил, что напрямую до Страсбурга не добраться: горы кругом. Путь один – берегом Рейна, который у Базеля поворачивал строго на север. Именно так движутся караваны купцов, торгующих в городах мануфактурой, пряностями и товарами ремесленного производства. Жаль, что нынче нет попутчиков, рыцарь и его оруженосец составили бы им компанию, выступив одновременно в роли охраны. Посетовав так, постоялец ушел, а Ноэль с Арни направились через весь город к северным воротам.

Едва они выехали из города, как увидели вдали облако пыли. По-видимому, это был обоз. Он только что миновал переправу через озерную горловину и направлялся на запад.

– Если это торговцы, неплохо бы нам их догнать, – кивнул Арни в сторону каравана. – Отсюда идет единственная дорога, и они двинулись по ней, а ведет она, надо полагать, к Страсбургу.

– Куда же еще? – ответил Ноэль. – По словам трактирщика, от северных ворот только одна дорога. Пришпорим коней и догоним купцов. Клянусь чревом Богоматери, у нас нет иного выхода.

Арни все же решил спросить у одного из нищих, что вечно толкутся у ворот больших городов, не ошибаются ли они. Он дал бродяге несколько пфеннигов, и тот подтвердил, что некоторое время тому назад из города выехал торговый обоз. Куда направляется? На Страсбург, куда же еще.

– Торопись, рыцарь, пока они не скрылись за лесом, – добавил нищий, – но учти, обоз хорошо охраняется.

– А мы не грабители, – бросил Арни, и оба всадника помчались по дороге.

Не обошлось без инцидента: на торговцев нередко нападали разбойники. Едва купцы заметили, что их догоняют, как обоз немедленно остановился и ощетинился копьями. Несколько конников по обе стороны телег, надев шлемы, обнажили мечи, остальные слегка натянули луки. Ждали только сигнала, поглядывая на старшину в толстой кожаной куртке с металлическими бляхами, с топором в одной руке и мечом в другой.

Увидев это, Ноэль, не доезжая трех-четырех актов[4], поднял правую руку, точно призывая к молчанию. Этот жест был известен всем странствующим торговцам того времени: поднятая кверху рука без оружия означала, что человек не имеет дурных намерений. Однако жест этот вызывал доверие лишь в том случае, если приближалось всего несколько человек, а не целый отряд. Именно так и обстояло дело. Старшина размашисто повел рукой вдоль горизонта; это означало – убрать оружие, нам не грозит опасность. Его люди поняли: луки опустились, клинки скрылись в ножнах.