Леонид Влодавец - Рыцарь Шато д’Ор

— Довольно! — объявил он. — Марко, подай сюда медвежье сало! И тряпку какую-нибудь!

Смочив родниковой водой обрывок холста, Ульрих протер юноше иссеченное тело и смазал рубцы медвежьим жиром.

Франческо, кривясь от боли, натянул штаны, опустившись на колени, благоговейно поднял брошенную Ульрихом окровавленную розгу и поднес ее к губам.

— Мессир Ульрих, — произнес юноша торжественно, — я благодарю вас за науку и милосердие!

— Так учит нас Господь! — отозвался рыцарь, осеняя себя крестным знамением. — Да не оставит нас грешных его милость!

Замок Шато-д’Ор заканчивал первый век своего существования. Строился он более двадцати лет. Сперва на площадке, венчавшей двухсотметровую скалу, возникли частокол и земляной вал. Затем четыре года подряд несколько сот сервов[1] возводили пятнадцатиметровую остроконечную башню, с которой открывался великолепный вид на обширную территорию. Со временем были выстроены внешние и внутренние стены, угловые и воротные башни, а также хозяйственные постройки — словом, весь обычный антураж средневекового замка.

Замок был практически неприступен — по крайней мере для людей, не знающих артиллерии и взрывчатых веществ. Крутой обрыв служил надежной защитой с севера, запада и востока, ибо только безумец пошел бы на штурм по отвесным скалам. С юга же к замку вела таинственная дорога, по обеим сторонам которой тянулись каменистые откосы, переходившие — опять-таки — в обрыв. Дорога эта подводила к глубокому рву десятиметровой ширины, через который был переброшен узкий подъемный мост Воротной башни, подвешенный на тяжелых железных цепях. По мосту в замок могли проехать лишь два рыцаря в ряд или одна двухконная телега с грузом. Воротная башня была кругла и приземиста, а формой напоминала усеченный конус или гигантскую кадушку. Первой преградой на пути врага становился ров, второй — подъемный мост, который, будучи поднят, целиком загораживал створ ворот. Сами же ворота были сколочены из толстостенных дубовых досок и окованы полосами железа. Следующее препятствие для штурмующих представляло собой кованую решетку из стальных прутьев в несколько пальцев толщиной. Потом враг должен был пробежать по узкому проходу внутри башни. В сводчатом потолке этого прохода были устроены бойницы для лучников и отверстия для слива на голову штурмующих кипящей смолы или расплавленного свинца. Пробежав эти пять метров, враг снова упирался в решетку, за которой его вновь ожидали окованные железом ворота. Но даже пробившись сквозь все эти преграды, враг не мог считать замок захваченным. Территория замка пересекалась еще двумя стенами — внутренними. В стенах этих также имелись ворота, укрепленные воротными башнями, которые были тоже снабжены двойными решетками.

В замке постоянно находились около двухсот хорошо вооруженных воинов. Это были ловкие, сильные, истинно верующие, а потому стойкие храбрецы, одинаково проворно владевшие и мечом, и секирой, и копьем, и луком, а при нужде способные охаживать врага и дубиной. Имелось в замке и несколько метательных баллист, чтобы ломать вражеские стенобитные машины и не подпускать врага к воротам замка. А если бы враг прибег к длительной осаде, защитникам замка голодная смерть не угрожала бы в течение целого года — вместительные подвалы были наполнены глиняными сосудами с вином, маслом, солониной, зерном. На крючьях в погребах висело множество копченых окороков и колбас, связки лука и мешки с чечевицей; в огромных чанах квасилась капуста. Кроме того, имелось несколько колодцев с питьевой водой, а также большой запас дров и фуража для скота.

Все это было хорошо известно Ульриху де Шато-д’Ору. Он с самого детства знал о мощи этой крепости, воздвигнутой его предками. За сто без малого лет об эти стены и башни обломали зубы многие охотники до чужих владений. Впрочем, стоит справедливости ради сказать и о том, что владельцы замка не раз учиняли набеги на своих соседей и расширяли свои владения за их счет. У Шато-д’Оров было в разные времена от десяти до тридцати вассалов, каждый из которых мог выставить от ста до трехсот воинов, и отец Ульриха в свое время собрал под свое знамя почти шесть тысяч человек. Впрочем, это был единственный раз в истории рода, в тот роковой год, когда Шато-д’Оры подняли оружие против самого маркграфа. Эта злосчастная битва состоялась всего в двадцати милях от замка. Маркграф привел к деревушке Оксенфурт десять тысяч воинов, и сила сломила силу. В том бою пал старый Генрих де Шато-д’Ор, рискнувший в свои уже немолодые годы сразиться с маркграфом, хотя еще накануне битвы ворожея предсказала ему гибель. Вслед за ним нашел свою кончину и старший брат Ульриха, сраженный стрелой, угодившей в прорезь шлема. Сам Ульрих, рубившийся до тех пор, пока удар копья не поразил его лошадь, был обезоружен и взят в плен… О, этого позора он не забыл и не забудет до гроба!

Он был приведен тогда, оглушенный падением, связанный, с непокрытой головой, пред светлые очи румяного, цветущего здоровьем и силой, тридцатилетнего маркграфа. Сюда же были принесены тела Генриха и Гаспара де Шато-д’Оров, залитые кровью, безгласые, взывающие к отмщению. Но Ульрих не мог отомстить, он не мог даже умереть рядом с ними по собственной воле — он был связан, и жизнью его мог распоряжаться только маркграф. Маркграф был опьянен труднодоставшейся победой и потому великодушен. Он сказал тогда:

— Ты славно сражался, юноша! Три моих рыцаря пали от твоей руки. В моей власти сейчас казнить тебя, ибо, выступив против меня, ты поднял руку на короля. Но я не могу допустить, чтобы древний и славный род Шато-д’Оров пресекся. Если у меня был достойный и благородный враг, который сейчас лежит здесь, сраженный моей рукой, то я сочту за честь оставить в наследство своим детям столь же достойных и благородных врагов, побеждая которых они могли бы приумножать славу нашего рода. Поэтому я дарую тебе жизнь. В вашем семействе не осталось больше мужчин, но я знаю, что жена твоего покойного брата ожидает дитя. Право распоряжаться твоей судьбой и судьбой рода Шато-д’Оров позволяет мне выбирать одного из двух возможных потомков славного Генриха, тебя или твоего еще не родившегося племянника, в том, разумеется, случае, если вдова твоего покойного брата, Клеменция, разрешится мальчиком. По праву первородства тебе как второму сыну принадлежит наследство отца, это безусловно, но!.. Сейчас это наследство — поражение и унижение. Если ты сейчас вступишь во владение Шато-д’Ором, то станешь навеки моим вассалом. Вспомни права, принадлежащие мне как сеньору! Они перейдут и к моему старшему сыну…