Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 14

Тяжкий вздох, изредка сопровождаемый словами: «Благодарю вас, сэр Джефри, мое нижайшее почтение леди Певерил», — таков был обыкновенно ответ Бриджнорта. Однако эти вести принимались одной из сторон с тем же доброжелательством, с которым они передавались другою; постепенно они вызывали все меньше грусти и все больше интереса; решетчатое окно никогда не закрывалось, а стоявшее возле него кожаное кресло никогда не пустовало в обычный час короткого визита рыцаря. В конце концов ожидание этой встречи сделалось той осью, вокруг которой целый день вращались мысли несчастного Бриджнорта. Многие из нас в ту или иную пору своей жизни испытали на себе влияние этих коротких, но решающих мгновений. Мгновение, когда любовник проходит мимо окна своей возлюбленной; мгновение, когда эпикуреец слышит звон обеденного колокола, — вокруг этого мгновения сосредоточиваются интересы целого дня; предшествующие часы проходят в нетерпеливом ожидании, последующие — в воспоминаниях о происшедшем, и воображение, останавливаясь на каждой мелкой подробности, превращает секунды в минуты, а минуты в часы. Так, одиноко сидя в своем кресле, Бриджнорт еще издали различал твердый шаг сэра Джефри или тяжелую поступь его коня, Черного Гастингса, верного товарища на полях многих сражений; он слышал, как рыцарь напевал «Король опять свое вернет» или насвистывал «Висельники и круглоголовые», как звуки эти почтительно стихали по мере приближения к жилищу скорби и как затем зычный, бодрый голос охотника и воина произносил свое ежедневное приветствие.

Мало-помалу их встречи становились продолжительнее, ибо горе майора Бриджнорта, подобно всем человеческим чувствам, притупилось и больше не мешало ему интересоваться тем, что происходит вокруг, заниматься неотложными делами, а также размышлять о положении страны, раздираемой враждующими партиями, чьи распри суждено было пресечь лишь реставрации. Однако майор Бриджнорт, начинавший медленно оправляться от постигшего его удара, все еще никак не мог заставить себя повидать свою дочь; и хотя лишь небольшое расстояние отделяло майора от существа, жизнь которого была ему дороже всего на свете, он знал только окна комнаты, где жила маленькая Алиса, и часто смотрел с террасы, как они блестят в лучах заходящего солнца. По правде говоря, Бриджнорт, будучи во многих отношениях человеком большого ума, никак не мог отрешиться от мрачной уверенности, что и этот последний залог любви должен скоро уйти в могилу, которая уже поглотила все, что было ему дорого, и в страхе и отчаянии ожидал минуты, когда его известят о появлении первых признаков рокового недуга.

Голос Певерила продолжал приносить Бриджнорту утешение вплоть до апреля 1660 года, когда в голосе этом внезапно послышались новые и совершенно иные нотки. В один прекрасный день под окнами Моултрэсси-Холла раздалось громкое пение «Король опять свое вернет», которому вторил торопливый стук подков Черного Гастингса, проскакавшего по мощеному двору, и сэр Джефри, облаченный в стальной шлем и кольчугу, с дубинкою в руках, соскочил со своего высокого боевого седла, снова украшенного пистолетами в два фута длиною, и, весь раскрасневшись, сверкая глазами, ринулся в комнаты изумленного майора с криком: «Вставайте! Вставайте, сосед! Теперь не время хандрить у камина! Где ваша шпага и кафтан из буйволовой кожи, дружище? Хоть раз в жизни сделайте правильный выбор и исправьте былые ошибки. Король — само милосердие, дружище, и умеет быть великодушным по-королевски. Я выхлопочу для вас полное прощение».

— Что все это значит? — спросил Бриджнорт. — Здоровы ли вы? Здоровы ли все в замке Мартиндейл, сэр Джефри?

— Как нельзя лучше! И Алиса, и Джулиан, и все прочие. Но я привез вам новости в двадцать раз важнее. Монк выступил в Лондоне против этого вонючего Охвостья. Фэрфакс восстал в Йоркшире — на стороне короля, на стороне короля, дружище! Духовенство, пресвитериане и все прочие перешли на сторону короля Карла. Я получил письмо от Фэрфакса с приказом удерживать Дерби и Честерфилд, собрав всех, кого только можно. Это от него-то я должен теперь получать приказы, будь он проклят! Но нужды нет — теперь все друзья, и мы с вами, дорогой сосед, будем сражаться рядом, как и подобает добрым соседям. Вот! Читайте, читайте, читайте! А потом тотчас натягивайте сапоги и седлайте коня!

Отважный кавалер громогласно пропел этот изящный патриотический гимн, и тут сердце его переполнилось. Он упал в кресло и, воскликнув: «Думал ли я, что мне суждено дожить до этого счастливого дня!», залился слезами — к своему собственному удивлению и к не меньшему удивлению Бриджнорта.

Поразмыслив о смуте в государстве, майор Бриджнорт, подобно Фэрфаксу и другим вождям пресвитерианской партии, решил, что при сложившихся обстоятельствах, когда все звания и сословия, измученные неуверенностью, искали защиты от притеснений, сопровождавших бесконечные распри между приверженцами УэстминстерХолла и Уоллиигфордхауса, самым мудрым и патриотическим шагом был бы открытый переход на сторону короля. Поэтому он присоединился к сэру Джефри и совместно с ним, хотя и не с таким же восторгом, как последний, но с такою же искренностью, сделал все, что мог, для восстановления власти короля в своей округе, — что в конце концов и было достигнуто столь же успешно и мирно, как в остальных частях Англии. Оба соседа находились в Честерфилде, когда разнеслась весть, что король высадился в Англии, и сэр Джефри тотчас же объявил, что намерен еще до возвращения в Мартиндейл представиться его величеству.

— Кто знает, вернется ли в замок Мартиндейл сэр Джефри Певерил, — сказал он. — При дворе будут раздавать титулы, а ведь и я кое-что заслужил. Лорд Певерил — приятно звучит, как по-вашему, сосед? Или нет, постойте, лучше — граф Мартиндейл или граф Пик. А что до вас, можете положиться на меня. Уж я о вас позабочусь. Жаль, что вы пресвитерианин, сосед; титул рыцаря, а еще лучше — баронета — вот что бы вам пригодилось.

— Заботу о сих предметах я предоставляю лицам вышестоящим, — сказал майор, — и желаю лишь одного: чтобы, когда я вернулся, в замке Мартиндейл все были здоровы.

— Вы непременно найдете их всех в добром здравии, — отвечал баронет, — Джулиана, Алису, леди Певерил и всех прочих. Передайте им мой поклон, поцелуйте их всех, сосед, — и леди Певерил и всех остальных. Быть может, после моего возвращения окажется, что вы целовали графиню. Теперь, когда вы сделались честным слугою отечества, ваши дела пойдут хорошо.