Сергей Голицын - Сказание о белых камнях

И от тех же яблоневых ветвей пошли затейливые узоры на пергаменте рукописных книг, что при тусклом свете лампад кисточками в три волоска выводили писцы вокруг заглавных букв и вокруг цветных миниатюр. От книжных украшений то мастерство перекинулось к иконникам древних владимирских сел — Палеха, Холуя и Мстеры. А грянул на Руси гром революции, иконы писать перестали, и мастера-иконописцы, их ученики и потомки, обладавшие истинным талантом, верным глазом, твердой рукой и хорошо знавшие древние былины, сказки, песни, перенесли свои умения, свой вкус и свою любовь на миниатюры и на узоры, что ныне украшают прославленные по всем странам лаковые коробочки, и на другие тончайшие изделия народного творчества...

Восемь веков тому назад белокаменная резьба на Владимирщине зародилась от той резьбы по дереву, какую древние мастера выводили не только на теремах боярских, но и на своих избушках малых, да на посуде либо на игрушках.

Многие годы спустя плотники, рубившие зажиточным крестьянам избы, приноровились их украшать. Насмотрелись мастера всяких диковинных чудищ и многоветвистых деревьев на белых камнях Владимира, Суздаля и Юрьева-Польского и перенесли те чудища и завитки стеблей с камней на дерево.

Есть такая редчайшая, изданная еще в прошлом веке книга со многими картинками «Древнерусская резьба села Холуй Владимирской губернии».

Ее автор — Иван Александрович Голышев — по происхождению крепостной крестьянин, основавший в слободе Мстера первую в России провинциальную литографию, он сам срисовывал резьбу на избах и печатал рисунки.

Перелистываешь книгу и удивляешься затейливости кружевных завитков по оконным наличникам, на досках причелин и подзоров под крышами, на князьках крыш.

Резчики по дереву увидели на белых камнях Дмитриевского собора львов возлежащих и поместили их на концах причелин. А рядом посадили русалок-берегинь с рыбьими хвостами и четырехлапых грифонов, а между львами и русалками протянули вьющиеся стебли с листьями неведомых растений.

Теперь такие старинные доски-причелины можно увидеть в краеведческих музеях владимирских, ярославских и костромских городов.

А под крышами домов мне лично только дважды довелось обнаружить таких львов и русалок — на доме в селе Большие Всегодйчи Ковровского района Владимирской области и на доме в селе Потакине Кдмешковского района той же области.

Эти доски еще деды нынешних хозяев перенесли с прежних домов. А внуки их сберегли да еще в разные цвета раскрасили. Работники Владимирского музея приезжали в те села, очень хотели доски купить и цену подходящую давали.

А оба хозяина, не сговариваясь, отвечали:

— Наша красота не продается...

Старинную деревянную резьбу любят, ценят, берегут. А вот о резьбе современной почему-то нигде не говорят, не пишут, искусствоведы ее вообще не замечают.

А ведь владимирские, ярославские, московские деревни — особенно те, что близ городов и больших дорог, за последние годы изменились, похорошели, расцвел там новый стиль шестидесятых и семидесятых годов двадцатого века! Прибавилось у сельских жителей достатка, и захотелось каждому домохозяину свое жилище приукрасить.

Их дома выглядят вроде бы одинаково — три окошка на улицу, два окошка в сад или все пять на улицу, а сбоку веранда и крылечко на тонких резных столбиках. Стены домов поверх бревен срубов обшиты так называемой вагонной щелевкой, то есть тонкими и узкими дощечками, и не просто обшиты, а «в елочку», наискось — так и этак, да еще плотники на каждой дощечке рубанком-подборышком пустили бороздочку. А потом стены покрасили, и не каким-то суриком, а красками яркими, светлыми, самыми «разноличными» (вспомнилось великолепное, почему-то исчезнувшее русское словечко). Наличники на окнах, доски князьков и подзоров под крышами, теремки у чердачных окошек, крылечки — все на этих домах защеголяло самой разнообразной и нарядной резьбой, а вдобавок пестро раскрасилось.

Треугольник, образующий крышу на Владимирщине, называется «Лоб». Так вот плотники научились ставить у основания этого лба некое подобие аркатурных поясков. Просто прибивали они ряд деревянных планок, поверху соединяли их между собой полукруглыми, словно подковки, арочками, а потом арочки и планки красили белой краской по цветному полю.

А строили и украшали все эти дома плотники местные, которых заказчики-хозяева вдохновляли разве что стаканчиком зелена вина. Никакие специалисты-архитекторы им советов не давали, а руководствовались они вековым опытом своих дедов да простой и бессмертной истиной старых владимирских хитрецов: «как мера и красота покажет».

На моих глазах, например, с каждым годом все разноцветнее, все наряднее становится село Любец и соседние с ним деревни. И не только наряднее, но и богаче.

Вместо дранки теперь крыши покрыты железом или шифером. Чуть ли не над каждым домом взметнулась антенна телевизора.

Оборудовали недалеко от Любца новую лесопилку, и в изобилии пошла эта самая щелевочка. И всякую краску можно купить. Раньше мой домик над оврагом на краю села был серый, бревенчатый, теперь он светло-зеленый, а наличники на окнах коричневые с белым, и крыша из оцинкованного железа сверкает, как серебро...

С моей легкой руки несколько художников купили в Любце дома. Все они люди молодые, веселые, талантливые. К ним в гости приезжают друзья — тоже художники.

Захотелось каждому крестьянину свое жилище приукрасить.

Расставляют они свои мольберты на горе над рекой, а то возле церкви, либо у лесной опушки, либо по задворкам домов. И ловят красоту клязьминских берегов на рассвете, в полдень, вечерами, весенним разливом, солнечным летом, золотой осенью, даже в морозы.

И теперь на художественных выставках Коврова, Владимира, а также в Московском Манеже подхожу я к пейзажам с туманными названиями, вроде «Сумерки», «Половодье», «Опушка леса», и радуюсь про себя, узнавая дорогие моему сердцу любецкие просторы.

А еще киноработники. Надумали они снимать фильм из жизни современной деревни Нечерноземья. Шесть тысяч километров объехали, а не нашли места лучше Любца.

И теперь зрители смотрят кинокомедию, любуются широкой рекой, березовым и сосновым лесом, белой церковью, домами разноцветными, украшенными резьбой, что в два порядка выстроились. А не знают зрители, что велась съемка того поэтичного и веселого фильма «Шла собака по роялю» в старинном селе Любец Владимирской области...

И на следующее лето киноработники опять приехали в Любец снимать другой фильм. Так им понравились клязьминские берега...

Во все эпохи народы земного шара, если нет нужды, войн, голода, гонений, всегда стремятся строить свои жилища не просто добротно и удобно, но и красиво. Ведь они любят свой дом. И это стремление даже к малой красоте так же естественно, как естественно, например, что девушки и юноши хотят одеться понаряднее...