Бог Войны (ЛП) - Корнуэлл Бернард

Разъярённый огромный скотт с длинным мечом дрался с мелким, вооружённым саксом ирландцем, но Финан был самым быстрым мечником, какого я когда-либо видел. Скотты двинулись было в атаку, но помедлили, чтобы посмотреть на Домналла. Он был их военачальником, назначенным королем, непобедимый воин с грозной репутацией, но сейчас он был в ярости. Как известно, ярость может выиграть битву, но отдельного человека способна ослепить. Домналл замахнулся на Финана огромным мечом, и тот шагнул назад, Домналл ударил щитом, чтобы сбить ирландца с ног, но Финан скользнул в сторону и ужалил саксом в прикрытое кольчугой предплечье. И снова отступил, когда скотт наотмашь ударил щитом, чтобы повалить его наземь, однако ирландец со змеиным проворством скользнул вправо, сакс взлетел, полоснув Домналла по руке со щитом. Продолжая смещаться вправо, Финан метнулся к противнику и вонзил сакс ему в подмышку, пробив кольчугу и кожаный поддоспешник. Домналл отшатнулся — раненый, но еще не побежденный. Его ярость сменилась холодной решимостью.

Скотты скандировали имя Домналла, подбадривая на атаку, мои люди кричали Финану. Домналл был ранен, но он крепкий боец и может выдержать много ран и продолжать сражаться. Он понял, как проворен Финан, но рассчитывал компенсировать это силой и нанёс удар, который свалил бы даже вола. Финан принял удар на щит, но потерял равновесие, и щит Домналла врезался в него. Финана отбросило назад.

Домналл ринулся вперед, но промедлил с атакой — Финан быстро пришёл в себя, и огромный скотт прикрылся побитым щитом и держал свой меч у бедра, приглашая Финана атаковать. Домналл хотел удержать Финана длиной своего клинка, потому что короткий сакс ирландца больше не мог нанести ущерба.

— Давай, ублюдок, — проревел Домналл.

Принимая вызов, Финан подался вправо, уходя от меча Домналла, но, похоже, споткнулся о раненого и покачнулся. Он взмахнул рукой с саксом, удерживая равновесие, а Домналл увидел брешь и махнул мечом, но ирландец только сделал вид, что споткнулся. Оттолкнувшись правой ногой, он молниеносно уклонился влево, опустил щит, отбив косой удар в грудь, а его сакс метнулся вперед и полоснул Домналла по шее.

Понизу сверкающего шлема Домналла свисала кольчужная бармица, защищая шею, но сакс прошёл сквозь нее. Брызнула кровь, Финан, стиснув зубы, рванул сакс обратно, и Домналл упал. Скотты взвыли от злости и через горы мёртвых и умирающих бросились в атаку, чтобы отомстить за вождя, а Финан отступил к нашей стене щитов. Я отдал приказ стене идти вперёд и встретить врага там, где высилась гора мертвецов, и щиты оглушительно грохнули. Враг напирал, и мы напирали в ответ.

Мой противник давил на мой щит и что-то орал, брызжа слюной поверх края наших щитов. Изо рта у него разило кислятиной эля, и я ощущал, как он тычет в мой щит, пытаясь вогнать сакс мне в живот. Он ухитрился отбросить мой щит влево умбоном, и его сакс кольнул меня в бок, но сам он тут же вскрикнул, потому что Видарр Лейфсон разрубил ему плечо топором, и одновременно топор из второго ряда скоттов врезался в мой уже побитый щит. Удар прорубил железный обод и расщепил ивовую доску, и я дернул щит влево вместе с топором, так что нападавший оказался открыт, и тогда Иммар Хергильдсон из второго ряда, утром так боявшийся предстоящего сражения, ткнул копьём, и мой противник упал.

Мы сдержали атаку. Скотты с бешеной яростью нападали, но им мешала гора убитых. Невозможно удерживать стену щитов, наступая на раненых и трупы, тут мало одной храбрости. Так что наша стена щитов была крепкой, а у них — рваной, и они опять отступили, не желая умирать от наших клинков. Видарр Лейфсон подцепил бородкой топора тело Домналла, подтащил его вместе с богатыми доспехами к нашим рядам. Скотты выкрикивали оскорбления, но к нам больше не совались.

Я оставил сына командовать стеной щитов, а мы с Финаном отошли.

— Я думал, ты слишком стар, чтобы сражаться, — проворчал я.

— Домналл тоже был стар. Вот ему бы следовало поберечься.

— Он тебя задел?

— Просто ушиб, да и только. Переживу. Что случилось с твоим ножом?

Глянув вниз, я увидел, что мой маленький нож пропал. Висевшие на ремне для меча ножны были срезаны — вероятно, тем плевавшимся скоттом, что сумел нанести мне удар саксом. Он был левшой, и пройди его сакс на дюйм ближе, проткнул бы мне бок.

— Не особенно ценный был нож, — сказал я. — Годился лишь для еды.

Хорошо бы, чтобы эта потеря оказалась для меня самой серьезной в битве.

Мы пошли туда, где позади нашей стены щитов лежали раненые. Я увидел там Хаука, сына Видарра, его перевязывал незнакомый священник. То был первый бой Хаука, изодранная кольчуга и кровь на правом плече говорили о том, что он же станет последним. Рорик складывал в кучу трофеи, среди них и богатый шлем Келлаха, инкрустированный золотым узором и увенчанный орлиными перьями. Если выстоим, после этого боя будет много таких богатых трофеев.

— Возвращайся в строй, — приказал я Рорику.

Смерть Келлаха и Домналла вызвала ещё одну паузу в битве. Скотты атаковали и едва не сломили нас, но мы выстояли. Между нами и врагами теперь громоздилось еще больше тел, некоторые стонали, но большинство были мертвы. Вонь дерьма и крови хорошо мне знакома. Посмотрев налево, я увидел, что мерсийцы тоже держатся, но наш строй, даже сжавшись в ширину, опасно истончился.

Похоже, у мерсийцев не осталось никакого резерва, а позади их стены щитов лежало чересчур много раненых. Анлаф вернулся на правый фланг своей армии, оттеснивший западных саксов Этельстана к дороге. Это значило, что северный конец моста оказался теперь в руках у норвежцев. Дорога на Честер открыта и охраняется лишь небольшим отрядом западных саксов, вставших в стену щитов на южном конце моста. Но Анлафа это не занимало, он жаждал вырезать нас у реки и громко призывал своих норвежцев убить западных саксов, а Честер мог подождать. С той стороны позади стены щитов к нам скакал всадник, я узнал в нём епископа Оду.

— Бога ради, лорд Утред, — прокричал он. — Королю нужна помощь!

Всем нам нужна была помощь. Враг чуял победу, наступал в центре и на левом фланге. Западные саксы попытались отбить северный конец моста, но потерпели неудачу. Теперь на них сильно напирали, как и на мерсийцев. Анлаф послал туда подкрепление. У него резерв был, а у нас — почти нет, правда, где-то еще прятался Стеапа и его всадники.

— Господин! — крикнул Ода. — Хоть несколько человек!

Я взял с собой дюжину, больше позволить не мог. Мерсийцы находились ближе к Этельстану, но их стену щитов ослаблять нельзя. Наша стена теперь стала вдвое короче, чем в начале сражения, и угрожающе истончилась, но самый жестокий бой шёл там, где реял яркий стяг Этельстана.

За мной рысью скакал Ода.

— Король твёрдо решил сражаться! Но ему нельзя стоять в первом ряду!

— Он король, — ответил я. — Он обязан вести своё войско!

— Где Стеапа? — спросил Ода, в его голосе слышалась неприкрытая паника.

— Он подходит! — крикнул я, надеясь, что прав.

А потом мы дошли до раненых, которых вытащили из стены щитов западных саксов, протиснулись сквозь строй, расталкивая людей и крича, чтоб пропустили. Со мной шли фриз-богатырь Фолькбалд и его двоюродный брат, оба прокладывали нам путь к тому месту, где сражался Этельстан. Он был великолепен! Прекрасная кольчуга вся была залита норвежской кровью, щит проломлен не меньше чем в трёх местах, меч обагрен пурпуром по самую рукоять, но король продолжал сражаться, призывая врага умереть от его меча.

Неприятелю приходилось перебираться через тела, даже ульфхеднары колебались. Им хотелось убить Этельстана, они знали, что смерть короля приведет к полному разгрому его войска. Но убить его означало столкнуться с его проворным мечом. И слева, и справа короля окружали воины в алых плащах, они встречали норвежцев щитами. Мелькали копья, топоры раскалывали ивовую основу щитов, но вокруг Этельстана всегда оставалось свободное пространство. Король битвы, он был выше всех, бросал врагу вызов, и тут в это пространство вступил высокий чернобородый норвежец с ярко-голубыми глазами и в побитом шлеме, в руке он держал боевой топор на длинном древке.