Джеймс Нельсон - Хозяин форта. Возвращение викинга

Они спустили на воду «Лисицу», которой управляла команда «Скитальца». Команда стала такой малочисленной, что небольшой корабль подходил ей как нельзя лучше. Дул порывистый холодный ветер, предвестник приближающейся зимы, но он понес их вдоль побережья, и им не было нужды садиться на весла, как только они вышли из устья реки, и между кораблем и подветренным берегом оставалась полоска воды.

Агнарр с перевязанной рукой отдавал приказы кормчему, но пока берег был относительно хорошо знаком самому Торгриму, поэтому он мог управлять кораблем сам. Мысленно, по мере того как они продвигались на юг, он отмечал знакомые мысы, заливы, пляжи.

Ночь они провели на выбранном Агнарром пляже, том самом, где останавливались корабли, когда плыли на юг под командованием Гримарра. На следующее утро, когда солнце перекрасило небосвод из черного в серый, они вновь отправились дальше.

К пункту своего назначения они прибыли пять часов спустя, когда солнце как раз перевалило зенит, однако все еще низко висело в небе на юге. Они принайтовили парус и подошли на веслах, продвигаясь очень осторожно. Уровень воды был выше, чем в последний раз, когда они здесь плыли, и волны разбивались о потаенный риф, предупреждая об опасности. Но даже если не знать о рифе, «Морской Жеребец» или по меньшей мере его половина, выброшенная на берег в четверти мили от этого места, напоминала о том, что таилось в этих водах.

Торгрим стоял на носу.

— Сейчас потихоньку, потихоньку! — крикнул он гребцам. — Отлично! Табань!

Весла по левому и правому борту остановились, замедляя скорость, с которой корабль несло на рифы. Гребцы сидели спиной к берегу, поэтому не видели угрозы. Торгрим думал, что это будет их только отвлекать, но ошибся.

Волны сперва подняли корму «Лисицы», потом она опустилась и задрался нос — как знакомы такие горки кораблям! Теперь Торгрим видел его — странный резной кусок дерева, голову носовой фигуры или что-то вроде того, который все еще служил предупреждением о рифе. Через десять минут он, Торгрим, выкажет себя либо человеком величайшей мудрости, либо полным дураком.

— Правый борт, табань, левый борт, греби! — крикнул Торгрим.

Весла заработали в противоположных направлениях, «Лисица» развернулась на киле. Пока корабль разворачивался, Торгрим отправился на корму, мимо Агнарра, к румпелю. Остановился в том месте, где два ширстрека образовывали узкую букву «V».

— Стой! — вновь выкрикнул он, и моряки перестали грести. Теперь корабль находился к рифу кормой, и волны, разбивающиеся о скалы, казались опасно близкими.

— Приготовиться! — приказал Торгрим.

Их относило к плавающему дереву, и он догадался, что следующая волна отправит их прямо туда. А это означало, что если они не будут осторожны, еще одна волна выбросит их на рифы, и их ждет ужасная смерть в холодной воде. Опять поднялся нос, потом корма, и Торгрим услышал, как «Лисица» с глухим звуком ударилась о дрейфующие обломки.

— Всем табань! Полегче! — кричал Торгрим, повышая голос ровно настолько, чтобы дать гребцам на скамьях понять: сейчас не время для ошибок или рассеянности.

Но теперь гребцы сидели лицом к берегу, к воде, разбивающейся о риф, к обломкам «Морского Жеребца». Поэтому, вероятнее всего, они уже и сами все поняли. Весла погрузились в воду, продвигая корабль немного вперед, а море билось кораблю в нос, и благодаря противодействующим силам удавалось удерживать корабль более-менее на одном месте.

— Отлично, так держать! — крикнул Торгрим.

Он наклонился через борт. Фигурная голова была здесь, она стучала о корпус «Лисицы». Торгрим протянул руку с багром, который держал, как копье, в правой руке. Он дернул за веревку, один конец которой был обвязан вокруг деревянной головы, а второй утопал в черных глубинах. Торгрим стал перебирать руками веревку, пока не коснулся скользкого мокрого такелажа.

Моряки стояли у него за спиной, готовые схватиться за веревку. Годи, помощник в любой тяжелой работе, находился ближе всех. Он взялся за веревку и потянул, и другие викинги вместе с ним.

Перебирая руками, они тащили веревку на борт, соскребая с нее о ширстрек водоросли и различных морских обитателей. Сначала тащить всем разом было легко. Потом неожиданно они почувствовали тяжесть, когда поняли со дна то, что держало эту резную голову на месте. Моряки напряглись, началась настоящая работа.

То, что было привязано к концу этой веревки, терялось в глубинах моря и с каждым поднятым метром казалось все тяжелее. Торгриму почудилось, что грудь вот-вот разоврется — это не могло не тревожить, но, с другой стороны, он полагал — если ему так тяжело, это хороший знак. Значит, они тянут что-то тяжелое. Он надеялся, что это не просто камень.

— Все, кто не за веслами, беритесь за эту проклятую веревку! — приказал Торгрим, тщетно скрывая напряжение в голосе.

Моряки бросились на корму, схватились за веревку, и Торгрим ощутил, как груз стал подниматься.

Торгрим отпустил веревку, с которой справлялись и без него, подошел к борту. Веревка тянулась из глубины, словно трос из другого мира, и от этого было не по себе. И тут из темноты что-то показалось, и Торгрим невольно вздрогнул.

Торгрим разглядел похожий на ящик предмет — еще один хороший знак.

— Идет! — крикнул он.

Торгрим услышал, как на корабле зашептались. И тут раздался плеск воды, и на поверхности появился ящик. Матросы подтянули его к борту. Ящик был примерно метр длиной и чуть больше полуметра шириной, глубиной сантиметров тридцать, обернутый промасленной парусиной.

— Стой! — крикнул Торгрим.

Моряки перестали тащить, а те, кто оказался ближе, подошли к Торгриму, чтобы помочь поднять ящик на борт. Все улыбались. Никто не знал, что в этом ящике, но все догадывались и от этого испытывали ликование. Вышло даже лучше, чем они ожидали: веревка на ящике не закончилась, она все еще уходила в воду, и на ней еще что-то висело. Скорее всего, ящик здесь был не один.

Моряки бросились на корму и вновь схватились за веревку, продолжая тянуть, и вскоре появился второй ящик, такой же, как и первый, но веревка не закончилась и на нем. Моряки опять принялись за работу, и вот еще один ящик показался из воды. В конечном итоге достали пять обмотанных парусиной ящиков; их положили на бок, чтобы с них стекала вода, пока моряки искали обтрепанный конец веревки.

— Налегай на весла! Налегай! — крикнул Торгрим.

Теперь их первостепенная задача заключалась в том, чтобы убраться подальше от предательского берега. Гребцы прекрасно это понимали и налегли на весла изо всех сил. «Лисица» набрала скорость и вскоре оказалась далеко от рифа и скал, которыми был усеян берег.

Торгрим вытащил из-за пояса нож, чувствуя, что все взгляды сосредоточены на нем и горят от нетерпения, граничащего с похотью. Он обрезал веревку, раскроил промасленную парусину, стянул ее. Под ней оказался ничем не примечательный деревянный ящик. Он вскрыл щеколду и осторожно поднял крышку. В неярком свете затянутого тучами неба заблестело серебро: подсвечники, потиры, монеты, тарелки, кресты, а кое-где попадались и золото, и украшения, и цепочки, и кадила. Сокровища Ферны.

Сперва воцарилось молчание, повисла неестественная тишина. А потом кто-то засмеялся, и тогда и остальные стали ликовать, радоваться, хлопать друг друга по спине, обниматься. Старри Бессмертный взглянул на сокровища и покачал головой.

— Отлично, Ночной Волк! — воскликнул он. — Как ты узнал?

Торгрим протяжно вздохнул. Ничего он не знал, просто догадался, и впервые боги решили ему подыграть.

— Когда я думал об этом, я все не мог понять, когда Фасти успел их спрятать, — ответил Торгрим. — Он не стал бы рисковать и подходить к берегу ночью, только не в этих водах, а днем за ним следили ирландцы. Мы думали, что Фасти их зарыл, потому что так сказала рабыня, Конандиль. Но у нее не было причин говорить нам правду.

— Верно! — воскликнул Старри. — Какие же мы дураки! Поверили ей на слово, даже зная, что все ирландцы лгут!

— Потом мы с тобой заметили эту голову, — продолжал Торгрим. — Привязанную к якорю. Зачем? И лишь позже я догадался зачем.

Разумеется, было еще кое-что. В разговоре с Берси Торгрим мимоходом спросил: какая голова была на корабле у Фасти? И Берси довольно подробно описал тот кусок резного дерева, который они со Старри видели. А затем Берси добавил, что, как это ни странно, головы не было на месте, когда они поджигали корабль.

Торгрим не стал упоминать об этом разговоре, потому что и без него оказался более прозорливым, чем обычные люди.

Старри продолжал качать головой. Схватился за амулет, висящий у него на шее, и стал потирать его между пальцами.

— Торгрим Ночной Волк! Ты любимец богов! — произнес он.

— Ха! — засмеялся Торгрим. — Не хотелось бы встретить тех, к кому они не благоволят.