Генри Хаггард - Мари

На этом черном совете они все пришли к согласию отнять жизнь у бедного английского парня, которого так боялись… Но тогда возникла другая проблема, чья рука должна совершить это? Ни один из них, оказалось, не горел желанием лично исполнить эту кровавую обязанность. И они, один за другим, отказались это сделать. Внесли, было, предложение принудить стать исполнителем одного из туземных слуг, но это запрещалось и дело зашло в тупик.

Тогда, после переговоров шепотом, комендант произнес несколько страшных слов:

— Эрнан Перейра и Анри Марэ, — сказал он, — ведь по вашим показаниям этот молодой человек приговорен к смерти… Мы верим этим показаниям, но, если они хоть на йоту лживы, тогда будет совершено подлое убийство, а не справедливость, и на ваших руках навеки останется невинная кровь. Эрнан Перейра и Анри Марэ… суд назначил вас охранниками, которые выведут заключенного из его дома завтра утром, когда небо начнет светлеть… Это именно от вас он будет пытаться убежать, и именно вы предотвратите его бегство смертью. Затем вы должны присоединиться к нам, где мы будем ожидать вас и ваш рапорт о свершении казни!..

Когда Анри Марэ услышал это, он воскликнул:

— Клянусь Богом, я не могу сделать это. Разве правильно и естественно, что человека заставляют убить своего собственного зятя?

— Ведь вы смогли дать показания против вашего зятя, Анри Марэ, — ответил комендант с суровым выражением лица. — Почему же тогда вы не можете убить ружьем того, кого вы уже помогли убить вашим языком?

— Я не буду, я не могу! — сказал Марэ, подергивая свою бороду.

Но комендант продолжал:

— Вы получили приказ от суда, и если вы думаете не подчиниться ему, мы начнем верить в то, что вы давали ложную присягу… Тогда вы и ваш племянник предстанут перед большим советом, когда англичанина будут судить снова. Однако, для нас это не имеет никакого значения, если вы, или Эрнан Перейра, произведете этот, требуемый нами, выстрел в осужденного. Это напоминает то, что евреи говорили Иуде, который предал невинного Христа…

Затем комендант помолчал и обратился к Перейре:

— Вы также отказываетесь, Эрнан Перейра? Подумайте, прежде чем ответить, что, если и вы откажетесь, мы тут же сделаем соответствующие выводы. Помните также, что показания, которые вы дали и в правдивость которых мы поверили, могут быть взвешены и изучены слово за словом перед большим советом.

— Дать показания — одно дело, а застрелить предателя и убийцу — другое, — сказал Перейра, а затем он добавил, — однако, почему это я, который знает всю вину этого негодяя, должен отказываться от исполнения законного приговора? Не бойтесь, комендант, проклятый Аллан Квотермейн не добьется успеха в своей попытке бежать завтра утром…

— Да будет так, — сказал комендант. — Теперь все, кто слышал эти слова, запомните их.

Тогда Ханс, видя, что совет близок к окончанию, и опасаясь, чтобы его не поймали и не убили, ускользнул назад тем же путем. У него была мысль предупредить меня, но он не смог это осуществить из-за охраны. Так что он пошел к Принслоо и, застав фру с Мари, рассказал им все, что услышал.

Как только он закончил, Мари стала на колени и помолилась, или просто думала долгое время, затем поднялась и сказала:

— Тетушка, ясно одно: Аллана убьют на рассвете. Если бы удалось его спрятать, он смог бы бежать и спастись.

— Но как и куда можем мы его спрятать, — спросила фру, — учитывая, что его тщательно охраняют?

— Тетушка, сзади вашего дома имеется старый крааль для скота, сделанный кафрами, и в нем, как я заметила, есть ямы, в которые кафры складывали зерно. Ну, я полагаю, что нам следует посадить моего супруга в одну из таких ям и закрыть ее сверху. Там буры не смогут найти его, как бы ни старались.

— Это хорошая мысль, — сказала фру, — но как, во имя Бога, вытащим мы Аллана из охраняемого дома?

— Тетушка, ведь я имею право пойти в дом моего супруга и я пойду туда. Впоследствии я также буду иметь право уйти до того, как его выведут. Так вот, он мог бы покинуть дом вместо меня, изображая меня, а вы с Хансом помогли бы ему. Когда утром буры войдут в дом, они найдут там только меня…

— Все это очень прелестно, — ответила фру, — но не думаешь ли ты, племянница, что эти проклятые хищники уйдут отсюда, пока не закопают кости Аллана? Ведь они понимают, что на них слишком много висит ответственности за этот незаконный суд! Ведь они сообразят, что Аллан не мог убежать далеко и будут буквально ползать всюду, пока не обнаружат его в яме, или пока он сам не выйдет оттуда. Этой крови они жаждут, благодаря твоему кузену Эрнану, вонючему коту, ради собственной безопасности. Они никогда не уйдут отсюда, пока не увидят Аллана мертвым…

Теперь согласно рассказу Ханса, Мари снова глубоко задумалась. Затем она сказала:

— Есть большой риск, тетушка, но мы должны принять этот план. Пошлите своего мужа поболтать с охранниками и передайте им бутылку спиртного. А я пока посоветуюсь с Хансом и посмотрю, что можно устроить.

И Мари отошла в сторону с Хансом и спросила его, знает ли он какое-нибудь средство, чтобы усыпить на длительное время человека. Он ответил, что все цветные люди знают подобные снадобья. Он бы смог достать кое-что у кафров, живущих в этой местности, а если нет, то и сам может откопать корни растения, которое он видел растущим поблизости и которое может послужить этой цели. Итак, она послала его добывать это снадобье, после чего обратилась к фру Принслоо:

— Мой план заключается в том, что Аллану нужно бежать из нашего дома переодетым в мою одежду. Но, поскольку я твердо знаю, что он не убежит, будучи в сознании, ибо посчитает, что самим фактом бегства он признает себя виновным, я предлагаю усыпить его приготовленным Хансом напитком. Потом вы с Хансом перетащите его в тень дома, а когда никто не будет смотреть туда, перенесете его в зерновую яму, находящуюся всего в нескольких ярдах в стороне, прикрыв ее отверстие сухой травой. Там он будет оставаться, пока бурам не надоест искать его и они не уедут. А если же так случится, что они найдут его, ему будет не хуже, чем было до этого…

— Вполне хороший план, Мари, хотя и не такой, какой принял бы Аллан, если бы он находился в своем уме, — ответила фру, — учитывая, что он очень серьезный человек, хоть и молод годами. Однако, мы попытаемся спасти его, против его воли, из когтей этого вонючего кота Перейры, которого может проклянет сам Бог, и твоего отца, его орудия. Как ты говоришь, хуже не будет в любом случае!..

Такова была хитрость, задуманная Мари с фру Принслоо. Или, должен я сказать, видимость хитрости, так как Мари ничего не сказала о ее действительном замысле, ибо она твердо знала, что буры не покинут это место до тех пор, пока не увидят мою кровь…