Виктор Поротников - 300 спартанцев. Битва при Фермопилах

Окрыленные надеждой, лакедемоняне перевязали раны, напились воды из близлежащего источника и двинулись к Восточному проходу. Тело Леонида, завернутое в плащ, было уложено на носилки, изготовленные на скорую руку из двух сломанных копий.

Спартанцы не прошли и десяти стадий, как у них на пути, развернувшись от моря до гор, возникли сверкающие золотом украшений отряды «бессмертных». Загудели боевые персидские трубы. Узнав щиты лаконских гоплитов, «бессмертные» принялись торопливо сплачивать свои ряды.

Спартанцы, не сбавляя шага, построились клином и бросились на врагов. Носилки с телом Леонида находились в самом центре эллинской боевой колонны.

С первого же натиска пробив плотные шеренги варваров, отряд лакедемонян оказался в полном окружении. «Бессмертные», гордые своей победой над феспийцами, которых было гораздо больше, чем спартанцев, яростно нападали, желая смять, затоптать, уничтожить эту горстку безумцев в красных плащах. Но чем сильнее напирали «бессмертные», тем больше их погибало под мечами самых стойких в Элладе бойцов. Верные своей тактике ближнего боя, спартанцы почти не рубили мечами наотмашь, поскольку такой удар открывает при замахе правый бок. Они наносили быстрые колющие удары в лицо, шею, низ живота, разили в ноги, прикрываясь большими круглыми щитами.

«Бессмертные», толкаясь и теснясь, только мешали друг другу. В этой толчее было невозможно вытащить раненых из кровавой сечи, стоны и вопли которых лишь добавляли смятения. Спартанцы же шаг за шагом пробивались вперед, громоздя перед собой горы трупов. В этом страшном хаосе из громыхающих щитов, сверкающих мечей, поднятых топоров и копий, среди сражающихся и умирающих эллинский бог войны демонстрировал азиатскому воинству все преимущества боевых доспехов лакедемонян, их железную дисциплину и умение владеть оружием.

Пробив насквозь передовой отряд «бессмертных», спартанцы врубились в колонну, возглавляемую Гидарном. Гидарн бледнел от бессильной ярости, видя, что ни многочисленность отборного персидского воинства, ни храбрость его воинов не в состоянии остановить спартанцев, которых становилось все меньше и меньше, но тем не менее они упорно продвигались вперед. Перед спартанцами оставался лишь арьергард «бессмертных», когда на помощь Гидарну подоспел Ксеркс со своим войском.

Быстро оценив ситуацию, Сперхий повел остатки своего отряда к невысокому холму, это было единственное возвышенное место в этой части приморской долины. Спартанцы взошли на холм, образовав круг на его вершине.

Персидские отряды расположились вокруг холма среди оливковых рощиц, зеленых лужаек и неглубоких впадин, заполненных плотными наносами из песка вперемешку с галькой.

Был полдень. Солнце припекало.

Ксеркс пребывал в мрачном расположении духа. Он воочию убедился в правдивости слов Демарата. Даже оставшись без союзников, спартанцы не поддались страху и не отступили.

«Из какого теста слеплены эти люди, не ведающие робости перед сильнейшим в Азии войском? Кто научил их такому бесстрашию? Такому умению убивать? — размышлял Ксеркс, разглядывая небольшой холм, на котором застыла горстка людей в красных плащах, заслонившихся круглыми щитами. — Их там чуть больше полусотни, но они, похоже, намерены сражаться и дальше. Непостижимый народ!»

Ксеркс призвал к себе Гидарна. Персидские вельможи, толпившиеся позади царской колесницы, вытягивали шеи, стараясь расслышать слова, сказанные Гидарну царем.

Гидарн вскочил на коня и поскакал к холму, на котором заняли оборону спартанцы. Многие тысячи азиатских воинов со всех сторон взирали на то, как одинокий всадник спешился у подножия холма и, подняв руку в знак мирных намерений, стал карабкаться вверх по склону. Из сомкнутого строя лакедемонян вышел военачальник.

После ночного перехода по горам, после трудной битвы с феспийцами и еще более трудной сечи со спартанцами Гидарн выглядел очень уставшим.

Спартанский военачальник, а это был Сперхий, не замедлил сказать об этом Гидарну, обменявшись с ним приветствиями.

— Я думаю, ты пришел, чтобы поведать нам волю Ксеркса, — добавил он. — Я слушаю тебя.

Гидарн кивнул, взирая на Сперхия снизу вверх.

— Мой царь говорит вам: выдайте тело Леонида и можете уходить.

Сперхий обменялся взглядами с Пантеем и Агафоном, стоявшими позади него. По их глазам было видно, что они скорее умрут, чем согласятся на такое.

Тело Леонида лежало на самой вершине холма. Рядом лежало тело Мегистия, тоже нашедшего смерть от персидских стрел.

— Мы останемся с нашим царем до конца, — хрипло промолвил Сперхий, которого мучила жажда.

Гидарн досадливо поморщился, не понимая такого упрямства.

— Советую вам подумать, — Гидарн повысил голос, обращаясь не только к Сперхию, но и к военачальникам у него за спиной. — Фермопилы вы уже потеряли, теперь речь идет о ваших жизнях.

— Наш ответ прежний, — произнес Сперхий.

— Тогда всех вас ждет смерть, — раздраженно бросил Гидарн и стал спускаться вниз по склону холма.

— Но Спарта будет жить! — твердо сказал Сперхий, повернувшись к своим соратникам, с которыми ему предстояло испить смертную чашу в последней неравной битве.

Леарх, мчавшийся к Малийскому заливу, в фокидском городе Элатея столкнулся с греческими отрядами, отступившими из Фермопил. Там же, в Элатее, Леарх встретился с другим гонцом Леонида, Аристодемом, ездившим в Олимпию и Ахайю.

Оба гонца узнали, что персы поднялись на горное плато и вышли к стану фокейцев, стоявших в дозоре у Анопейской тропы. Это случилось после полуночи. Фокейцы отступили на вершину горы, но персы, не тронув их, устремились дальше по тропе, тянувшейся по южным склонам Каллидромских гор. Вскоре весь персидский отряд затерялся в ночи. Фокейцы, полагавшие, что за этим отрядом, возможно, движется еще более многочисленное войско варваров, просидели на вершине горы до рассвета. Но персы больше не появились. Тогда фокейцы по другой тропе спустились с гор в равнинную Фокиду и пришли в Элатею, полагая, что войско Леонида отступило от Фермопил сюда же. Эллинские дозоры на горе Дракоспилия должны были вовремя заметить обходное движение варваров и известить об этом Леонида.

— Фокейцы и впрямь встретились в Элатее с союзными отрядами, защищавшими Фермопилы, — поведал Леарху Аристодем. — Только среди этих отрядов не оказалось спартанцев и феспийцев. Они остались в Фермопилах прикрывать отход эллинского войска. — Аристодем помолчал и хмуро добавил: — Сейчас в Фермопилах воины Леонида гибнут в неравной битве с полчищами персов. А может, там все уже кончено.